Лекция: Житие Феодосия Печерского. Историческая основа. Характер святости Феодосия. Образ святого в Житии. Житие феодосия печерского

Житие-жанр, повествующий о жизни реального исторического лица, канонизированного после смерти. Русские жития сложились на основе византийских. Жанр складывался в первые века христианства и должен был служить иллюстрацией к христианским заповедям. В первых житиях многие чудеса повторяли чудеса Христа. Они были безыскусны по форме, но постепенно идёт их усложнение. Признаки жития: идеализация (идеальные святые, идеальное зло); по композиции-строгое следование канонам(вступление-множество топосов, самоуничижение автора, обращение к Богу за помощью; центральное повествование-рассказ или упоминание о родителях; рассказ о детстве героя; повествование о его жизни и подвигах; рассказ о смерти и посмертных чудесах; заключение-похвала или молитва святому); повествователь-всегда образованный и начитанный человек, дистанцирующий себя с героем, приводящий сведения и о себе, отчётливо выражающий свою позицию по отношению к герою с помощью библейских цитат; язык-церковно-славянский и живой разговорный, широкое использование тропов и библейских цитат.«Житие Феодосия Печерского» было написано иноком Киево-Печерского монастыря Нестором. Следуя жанровому канону, автор насытил житие традиционными образами и мотивами. Во вступлении он самоуничижается, в рассказах о детстве Феодосия говорит о его духовности, говорит о посмертных чудесах. Но Нестор нарушает одно из главных жанровых правил-изображать -> святого вне конкретных примет времени и народов. Автор стремится передать колорит эпохи, что превращает произведение в источник ценных исторических сведений. Из него мы узнаём, какой устав регулировал жизнь в Киево-Печерской лавре, как монастырь рос и богател, вмешивался в борьбу князей за киевский стол, способствовал развитию книжного дела на Руси. Основная часть жития иногда напоминает «агиографическую летопись» Киево-Печерского монастыря, т.к. включает в себя рассказы о духовных наставниках, сподвижниках и учениках Феодосия. Помимо монашеской жизни Феодосия показано его участие в политической жизни Руси, что также увеличивает ценность «Жития» как литературного памятника.

«Житие» заложило основу для развития в русской литературе жанра преподобнического жития.

14. Характеристика жанра хождений. Особенности «Хождения игумена Даниила» как первого памятника паломнической разновидности жанра. Работа н.И.Прокофьева «Хождение: путешествие и литературный жанр».

Хождение-жанр, повествующий о реально существующем путешествии. Различают паломнические, купеческие, посольские и землепроходческие хождения. Признаки жанра хождения: события-реально исторические; по композиции-цепь путевых очерков, соединённых по хронологическому или топографическому признаку; повествователь-не обязательно образованный, но обладающий обязательными личностными качествами-смелостью, энергичностью, дипломатичностью, веротерпимостью, он не стремится приукрасить, идеализировать события; язык-простой, разговорный древнерусский, использование иностранных слов для номинативной функции, чаще всего используются сравнения. В путевой лит-ре Древней Руси Прокофьев выделяет 5 групп «хождений»: документально-художественные произведения очеркового порядка, составленные на основе личных впечатлений; «путники»-краткие практические указатели маршрута; «скаски»-записи устных рассказов русских людей, побывавших в чужих странах или приезжавших на Русь иноземцев; статейные списки-отчёты русских послов о поездке за границу с дипломатической миссией; легендарные или вымышленные рассказы о путешествиях, составленные с публицистической целью. Первый образец этого жанра-«Паломническое хождение игумена Даниила в Палестину». Произведение начинается довольно обширным вступлением. Даниил использует самоуничижение, говорит о цели написания: чтобы люди, которые не могли путешествовать, получили духовное наслаждение. Но 2-ая сторона его цели-труд, сотворение «прикупа» таланту, данному ему. По композиции это цепь путевых очерков, соединённых по топографическому принципу. Для «Хождения» характерно слияние легендарного, источником которого могли быть Библия, апокрифы, народные предания, с реальным, топографически достоверным. Особенности «Хождения игумена Даниила»: описания святых мест; множество реальных пейзажных зарисовок, он стремится к предельной конкретности изображаемого; пересказ или упоминание житийных, библейских или апокрифических легенд; повествование о самом путешествии и рассуждения о повествователе. Также поразительна разносторонность интересов игумена: помимо святых мест его интересуют практические вопросы-оросительная система Иерихона, добыча фимиама на острове Кипр, особая планировка Иерусалима, построенного в форме 4-х конечного креста. Для стиля произведения характерен лаконизм и скупость языковых средств. Даниил избегает абстрактных слов, предпочитая простую лексику конкретно-бытового характера. Эпитеты обычно носят описательный или оценочный характер. Простой язык объясняется тем, что игумен с самого начала дал себе установку писать просто и понятно для обычных людей. Хождение игумена Даниила» ценно как обстоятельный путеводитель для русских паломников и источник археологических сведений об Иерусалиме. В его произведении, первом в своём жанре, формировались основные каноны написания хождений, которые впоследствии стали отличительными признаками для этого жанра.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

по предмету: Анализ текста по истории русского литературного языка

на тему: «Житие Феодосия Печерского» как памятник истории русского литературного языка

1. Модель письменного анализа памятника древнерусского языка.

1.1 Жанровое и содержательное своеобразие памятника. Сведения об авторе. История памятника

«Житие Феодосия Печерского» - памятник древнерусской литературы, написанный Нестором Летописцем. Когда написал его Нестор, точно не известно, во всяком случае, не ранее 1108 г., после «Чтения о Борисе и Глебе». Нестор пришел в Печерский монастырь, когда Феодосия уже не было в живых и вокруг него начала складываться благочестивая легенда. Эта легенда и послужила Нестору основным источником его литературного труда. Другим источником явились византийские жития Антония Великого и Саввы Освященного.

В литературном отношении «Житие Феодосия Печерского» - образец классического жития. Здесь есть традиционное вступление, полная биография героя, начиная с его рождения и кончая смертью, рассказ о чудесах и заключение. Вступление довольно велико по объему. Интересна в формулировке Нестора цель «Жития…». Он написал его, преследуя прежде всего национально-патриотическую задачу: показать, что и на Руси были святые, прославленные своей жизнью и своими чудесами. Иконописному отроку Феодосию Нестор противопоставил его родную мать - воплощение земного, материального начала. Их столкновения и составляют содержание Жития в его начальной части. Нестор разбил дальнейшее повествование на ряд небольших рассказов-новелл, каждой из которых дал особый подзаголовок. Такой способ повествования позволил Нестору показать Феодосия во весь рост как святого. В «Житии Феодосия Печерского» наряду с риторическими традиционными формулами и целыми тирадами встречаются и описания, включающие некоторые бытовые детали. Закончил Нестор Житие Феодосия Печерского подробным рассказом о его смерти. Коротенькое заключение завершает всю композицию в целом. Житие Феодосия Печерского пользовалось в старину громадной популярностью. Древнейший список жития - XII в. В XIII в. оно полностью было включено в состав Печерского патерика. В XVII-XVIII вв. не раз переиздавалось.

1.2 Как используются соотносительные (в старославянской и русской огласовке) слова? Каковы функции старославянизмов?

В «Житии Феодосия Печерского» проявляется смешение старославянского и русского языков: рядом с вратарь, врата встречаем ворота; наряду с неполногласными формами время, брань - пороздень, наряду к хощем, аще, нощьныи - хочет, а также обычна замена славянского жд на ж (одежу - одежду, осуженъ - осужденъ).

Наблюдается чередование слов старославянских и русских: обаче, зљло, сице, тщание, воздержание; славословие, преблаженый, преподобный. Встречаются русские термины и формы: на возљ, допровадити до монастыря, орудие. Русские элементы составляют значительно меньшую долю в составе языка, однако русская речь является для автора равноправной со старославянским языком.

1.3 Как представлена лексика собственно русская, старославянская, иноязычная?

Основные тематические группы лексики.

Особенностью лексического оформления «Жития Феодосия Печерского» в целом является соединение в агиографическом произведении лексики разных жанров церковной и светской литературы, введение в житие бытовой лексики и, параллельно, пронизывающая все произведение символика и метафоричность.

Значительным количеством словоупотреблений представлена лексико-семантическая группа глаголов движения: ити, пріити, изити, ходити, отходити, приходити, исходити, посетити, гнати, возвратити, езжати и т.д. Высокой частотностью характеризуются также глаголы речевой деятельности: возв?стити, глаголати, молити, отъв?щати, рещи, прославити - и глаголов восприятия: слышати, ?вид?ти, оузр?ти, оусмотр?ти и др. Глагольные словоформы перечисленных лексико-семантических групп, называя обыденные действия, совершаемые человеком, равномерно распределены по тексту. Что касается глаголов других лексико-семантических групп, то они обнаруживают концентрацию в определенных композиционных частях текста, выражая их смысловые доминанты. Рождение и период детства характеризуются типичными для житий глаголами каузации начала существования родити, обращения нарещи. В «Житии Феодосия Печерского» ключевыми лексическими единицами в описании духовного подвижничества святого - устроения преподобным Феодосием монастырской жизни - являются глаголы созидательной деятельности, обозначающие процессы создания объекта в результате физического труда (?градити, строити, работати, пр?сти, пещи, создати и т.д.). феодосий печерский древнерусский старославянизм

1.4 Какова морфология памятника с точки зрения представленности старославянскими и русскими чертами

а) у имени существительного

Склонение именных основ на о, jo мужского рода. Формы родительного падежа единственного числа на -у встречаются редко: из домоу. Дательный падеж на - ови, -еви крайне редок: пономареви. Творительный падеж имеет всегда -ъмь, -ьмь: богъмь. Местный падеж имеет древние формы со смягчением согласного основы: въ страс?. Звательный падеж сохраняет свою особую древнюю форму: вьседрьжителю, подателю. Во множественном числе в именительном падеже постоянно употребляются древние формы со смягчением согласного основы: доуси. В родительном падеже сильно преобладают древние формы: чьрньць. Окончания на -овъ, -евъ встречаются лишь в следующих случаях: гр?ховъ, пълковъманастыревъ. Дательный падеж имеет постоянно -омъ, -емъ, -ьмъ. Винительный падеж имеет -ы - у овнов на -о, -? - у основ на -jo, -и - у основ на -і. Творительный падеж представлен только древними формами: предъ враты, съ рабы, съ съвьрьстьникы. Местный падеж также постоянно употребляется в древних формах.

Склонение основ на -а, -ja женского рода. Господствуют книжные формы на -?, -а: литурги?.

Склонение основ на -ъв, -р и на согласные. В родительном падеже наблюдается древнее окончание -е: матере, т?лесе. В местном падеже преобладает окончание -и: по времени, въ любъви, въ цьркъви.

б) у прилагательного, его кратких и полных форм

Именное склонение прилагательных вполне обычно: жити?м чистъмь, въ скърби велиц?, кн?жемь повел?н?мь.

Сложное склонение имен прилагательных и причастий. В родительном падеже единственного числа мужского и среднего рода наблюдается постоянное колебание форм на -ааго, -?аго и -аго, -?го: непорочьнаго, несквьрньнааго. Форм на -ого нет. В родительном падеже только формы на -?: велик?. В дательном падеже мужского и среднего рода преобладают значительно формы на -оуоумоу и -юоумоу: чьрньчьскоуоумоу. Значительно реже - стяженные формы на -оумоу, -юмоу: посл?дьнюмоу. Окончания -омоу, -емоу встречаются в следующих случаях: великомоу, блаженомоу, славьномоу. В дательном и местном падежах женского рода наблюдаются только древние формы: въ воинст?н. Во множественном числе в косвенных падежах преобладают полные формы на -ыи-, -ии-, реже - -ы-, -и-: лоукавыхъ.

Мы видим архаическое старославянское склонение прилагательных: недостоинааго, святыимъ, преподобнааго, стольнааго и т.д. Рядом с этим широко употребляется двойственное число (о чюдусьхъ святою и блаженою страстотрьпьцю) и звательный падеж, что характеризует старославянский язык.

в) у глагола (временные формы, причастия, их формы и синтаксические функции)?

В глагольных формах распространен архаический имперфект с удлиненным гласным (любляаше, посылааше, бљаше, послушааше). Но здесь одна треть архаичных форм и две трети кратких (подобаше, постяше, хотяше, приближашеся).

Форма аориста является основной формой прошедшего времени, перфект крайне редок, имперфект встречается вдвое реже, чем аорист. Широко употребляется сигматический аорист с соединительной гласной и без нее: р?хъ.

В архаичных формах встречается имперфект с окончанием настоящего времени на -ть (поклоняхуть, повљдахуть). В некоторых формах имперфекта русское ж вместо жд сочетается со старославянской долгой гласной (хожааше).

Формы повелительного наклонения обыкновенно древние, книжные, со смягчением согласного основы: боуд?мъ, пьц?тес?.

Будущее время выражается соединением глагольных форм от глаголов хощю, имамъ и боудоу с неопределенной формой данного глагола: ты же оунъ сын и не имаши трьп?ти … скърби.

Двойственное число в спряжении употребляется весьма последовательно; в формах 2-го и 3-го лица всегда окончание -та: родиста, принесоста.

Причастия встречаются только действительного залога, причем преобладают причастия прошедшего времени. Страдательных причастий совсем нет, действительные причастия настоящего времени встречаются крайне редко. Причастия прошедшего времени: тъгда изникъ видљтъ и познавъ князя его суща и въ страстљ вывъ не отвьрьзе вратъ. И егда же въздрљ машеся тъгда же съсљдъ текъ одяаше въскраи коня.

5) Особенности синтаксиса памятника:

а) соотношение между сложными конструкциями и простыми;

Простые конструкции представлены более широко, чем сложные.

б) виды простых предложений;

В «Житии Феодосия Печерского» широко представлены как двусоставные (полные и неполные), так и односоставные (со всеми разновидностями) полные (в единичных случаях неполные) предложения. «Житие Феодосия Печерского» отличается большой употребительностью «дательного самостоятельного». Большая активность оборота «дательный самостоятельный» связана, видимо, с древностью текста, который еще сохранил влияние греческих образцов.

Употребительность как двусоставных, так и односоставных типов предложений весьма высокая.

Среди односоставных предложений-высказываний наиболее активен определенно-личный тип односоставных предложений. В «Житии Феодосия Печерского» на втором месте по активности оказываются сразу несколько структурных типов: неопределенно-личные, безличные, инфинитивные, доли которых между собой расходятся несущественно. Тип номинативных предложений представлен крайне скупо: 4%.

в) способы осложнения и распространения простых предложений;

Встречается ряд конструкций старославянского происхождения, например, дательный самостоятельны: яко да полудьнию сущю, почиють братия нощьныихъ ради молитвъ. Однако таких конструкция мало. Часто находятся родительный отрицания, дательный принадлежности и дательный самостоятельности.

Существуют такие словосочетания, которых нет или мало в иных произведениях, написанных на древнерусском языке: 1) глагол движения без префикса + винительный падеж; 2) причастие действительного залога настоящего времени от глагола "быти" (в качестве второго винительного)+{имя существительное в винительном падеже, или предлог + имя существительное 3) высокая частотность выявления неопределенно-личных предложении.

Довольно часто употребляются два отрицания: ничьсо же зъла не при?тъ.

В целом о какой-то сверхусложненности грамматической структуры простого предложения-высказывания говорить не приходится. Среди явлений, осложняющих грамматическую структуру простого предложения-высказывания, преобладающим оказывается явление однородности: на него приходится около половины всех осложняющих факторов: 44%.

В «Житии Феодосия Печерского» не находим широкого спектра явлений, осложняющих структуру простого предложения-высказывания. Кроме однородности, здесь очень высокую активность имеет только одно явление, осложняющее структуру простого высказывания, - обороты с кратким действительным причастием в функции второстепенного сказуемого: доля таких оборотов в общем количестве всех явлений, осложняющих структуру простого предложения-высказывания, составляет 0,33 (вместе с однородностью на эти два явления приходится около 80% всех осложняющих конструкций).

Активное и широкое использование оборотов с краткими действительными причастиями в функции второстепенного сказуемого отражает архаичность языка «Жития Феодосия Печерского». В «Житии Феодосия Печерского» распространенные обстоятельства представлены единичными случаями.

г) виды сложных предложений и средства выражения смысловых отношений между их частями.

Сложные предложения образованы со старославянскими союзами (Рљхъ ти повелљно ми есть отъ игумена. Яко аще и князь придеть, не отврьзи вратъ). Русский союз ти встречается в тексте несколько раз (трудяаше ся ти тако пакы на конь въсядяше).

Часто встречаются условные предложения: рече… то аще хощеши… иди; отв?ща то аще хощеши вид?ти и да идеши… въ домъ. Предложения со значением следствия выражаются неопределенной формой глагола в соединении с союзом?ко: тольми же гн?вомъ одрьжима?ко и въ домъ?н пришьдъши бити и. Часто наблюдаются переходы из косвенной речи в прямую: запов?дано же бысть по всеи стран? тои. Аще къде вид?въше такого отрока. Да пришьдъше възв?стите м?три?го и великоу мьздоу приимоуть? възвещении?го.

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

Житийная литература - вид церковной литературы жизнеописания святых. Появление и развитие агиографического жанра. Каноны древнерусской агиографии и житийная литература Руси. Святые древней Руси: "Сказание о Борисе и Глебе" и "Житие Феодосия Печерского".

реферат , добавлен 25.07.2010


Появление священных книг на славянском языке. Роль Кирилла и Мефодия в появлении письменности. Прославление Русской земли и ее князей в "Слово о законе и благодати" Илариона. Трактовка отдельных образов и сюжетных коллизий в "Житие Феодосия Печерского".

контрольная работа , добавлен 05.06.2011


Периодизация истории древней русской литературы. Жанры литературы Древней Руси: житие, древнерусское красноречие, слово, повесть, их сравнительная характеристика и особенности. История литературного памятника Древней Руси "Слово о полку Игореве".

реферат , добавлен 12.02.2017


Русская литература средневекового периода. "Слово о Законе и Благодати" и поучения Феодосия Печерского. Использование в русской ораторской прозе сюжетных звеньев. Роль тематических мотивов и повествовательных фрагментов в древнерусском красноречии.

статья , добавлен 10.09.2013


Характеристика описания жития - жанра древнерусской литературы, описывающего жизнь святого. Анализ агиографических типов жанра: житие - мартирия (рассказ о мученической смерти святого), монашеское житиё (рассказ обо всём пути праведника, его благочестии).

контрольная работа , добавлен 14.06.2010


"Слово о полку Игореве" - памятник древнерусской литературы: источники текста, особенности утраченной рукописи; сюжет, язык. "Слово" в древнерусской культуре, скептический взгляд. Берестяные грамоты как источники истории средневековья и русского языка.

реферат , добавлен 29.11.2010


Житийный жанр в древнерусской литературе. Особенности формирования древнерусской литературы. Древнерусская культура как культура "готового слова". Образ автора в жанровом литературном произведении. Характеристика агиографической литературы конца XX в.

дипломная работа , добавлен 23.07.2011


Возникновение древнерусской литературы. Периоды истории древней литературы. Героические страницы древнерусской литературы. Русская письменность и литература, образование школ. Летописание и исторические повести.

реферат , добавлен 20.11.2002


Этапы развития агиографической литературы. Причины возникновения жанра жития, их особенности. Исследование "Житие протопопа Аввакума, им самим написанное" как автобиографического жанра. Анализ литературных памятников Нестора и Епифания Премудрого.

дипломная работа , добавлен 30.07.2010


Возникновение и развитие литературы русского зарубежья. Характеристика трех волн в истории русской эмиграции. Социальные и культурные обстоятельства каждой волны, их непосредственное влияние на развитие литературы русского зарубежья и ее жанров.

Житие Феодосия Печерского : традиционность и оригинальность поэтики

Мнение о высоких художественных достоинствах и о своеобразии Жития Феодосия Печерского (далее - ЖФ ), написанного киево-печерским монахом Нестором, утвердилось еще в науке XIX века. «Искусно и пространно составил <…> Нестор <…> „Житие преп. отца нашего Феодосия игумена Печерского“. <…> Указано много сопоставлений и применений из различных греческих житий, какие Нестор внес в свой труд о жизни Феодосия. Тем не менее труд этот имеет неоспоримые историко-литературные достоинства: он знакомит нас с бытом, с нравами, с воззрениями той отдаленной эпохи, довольно отчетливо обрисовывает высокий нравственный облик Феодосия и вместе с тем касается в связи с жизнью Феодосия жизни его современников, истории Печерского монастыря», - писал П. В. Владимиров в 1901 г. [Владимиров 1901. С. 190]. «Несомненно, что Житие Феодосия имеет значительные литературные достоинства <…>; хороший язык (т. е. хорошо выдержанный церковно-славянский стиль), толковое и по местам занимательное изложение, сравнительно немного того „добрословия“ и „плетения словес“, которое так претит при чтении позднейших житий, - это всё дает нашему Житию выдающееся место в ряду однородных произведений», - заметил Д. И. Абрамович [Абрамович 1902. С. VII–VIII]. «Сила и авторитет литературной традиции в творчестве Нестора значительны; но он умеет и чужое пересказать по-своему ярко, живо, с новыми художественными деталями.<…> Нестор был писатель не только начитанный; он умел критически пользоваться своими литературными источниками, сочетая их с устными преданиями и легендами. Он строил крупные целостные композиции, сочетая занимательность с нравоучительными задачами» [Бугославский 1941. С. 331). По характеристике И. П. Еремина, Житие Феодосия - «наглядный показатель высокого уровня, которого художественная повествовательная проза древней Руси достигла уже во второй половине XI в.» [Еремин 1961. С. 63].

Эти утверждения (разделяемые, впрочем, не всеми учеными) по-своему парадоксальны. Мастерство Нестора бесспорно, однако не раскрыто сколь бы то ни было полно никем из ученых, исследовавших поэтику ЖФ. В качестве индивидуальных черт и достоинств ЖФ обычно назывались детальность и предметность описаний и нетрадиционная психологическая характеристика матери Феодосия, не соответствующей житийному трафарету благочестивой и праведной родительницы святого. Не касаясь справедливости всех предложенных наблюдений, нужно заметить, что они не объясняют в полной мере высоких оценок и не касаются структуры памятника в целом (неожиданный образ матери Феодосия и тщательно выписанный бытовой фон - всё-таки второстепенные элементы этого текста). Сравнительно недавние исследования ЖФ также ограничиваются анализом лишь отдельных приемов или фрагментов произведения Нестора. Так, Й. Бёртнес, настаивая на жесткой структурированности жития, показал лишь симметричность расположения основных мотивов (молитвы к Богу, самохарактеристики Нестора, прославления Руси, формулы самоуничижения агиографа, второй молитвы) во вступлении и сходство вступления с заключением в тексте Нестора; Й. Бёртнес также указал на некоторые семантические связи вступления, заключения и повествовательной части ЖФ . Е. В. Душечкина подробно проанализировала принципы изображения Феодосия, позицию (прежде всего пространственную) автора и рассказчиков-очевидцев по отношению к святому, показав значимость для Нестора дистанции между повествователем и Феодосием, внутренний мир которого остается для агиографа закрытым (в последнем случае исследовательница развивает наблюдения И. П. Еремина) [Душечкина 1971]. Глубокие замечания об особенностях структуры текста были высказаны недавно в большой работе В. Н. Топорова «Труженичество во Христе (творческое собирание души и духовное трезвение). Преподобный Феодосий Печерский и его „Житие“» [Топоров 1995. С. 601–870]. Однако автор уделил, вслед за Г. П. Федотовым [Федотов 1990. С. 52–66], преимущественное внимание анализу своеобразия святости Феодосия и воссозданию его духовного портрета, во многом отказавшись от строго научного анализа текста (что и позволило сделать проницательные выводы о святости и личности печерского игумена).

Неоспоримы признаваемые всеми исследователями соответствие ЖФ (за малыми исключениями, к числу которых обычно относят прежде всего образ матери Феодосия) агиографическому канону и ориентация Нестора на переводные греческие жития и патериковые рассказы. Для древнерусской словесности характерны традиционность, подчинение автора определенным литературным канонам. Однако следование житийному канону в таком высокохудожественном произведении, как ЖФ, должно быть творческим; в равной мере и обращение Нестора к греческой агиографии должно проявляться не в простых заимствованиях, но в переосмыслении включаемых в текст фрагментов из житий-образцов. Между тем своеобразие поэтики ЖФ в целом раскрыто совершенно недостаточно: не проанализирована его структура как единого текста, не истолкованы параллели с греческими житиями.

Традиционалистский характер древнерусской словесности, доминирование канона над индивидуальным началом заставляют предполагать, что своеобразие этих текстов проявляется в первую очередь не в нарушении канонических правил, но в варьировании элементов в рамках канона. Семантика «жанра» преподобнического жития в главном неизменна, устойчива (святость главного персонажа, путь святого к Богу), а индивидуальное начало текста проявляется преимущественно не в плане содержания, а в плане выражения. Одно и то же содержание передается с помощью различных кодов. Помимо событийного ряда, это надстраивающиеся над ним символико-метафорические ряды, придающие тексту дополнительную целостность и упорядоченность.

Применение по отношению к древнерусской словесности (в том числе и к агиографии) понятия «заимствование» является не вполне корректным. В литературе Нового времени наиболее распространенный случай заимствования - это цитирование. Цитата - своеобразный знак знака: она указывает не только на свой денотат, но и отсылает к своему исходному контексту, подключая его смыслы, указывает на свое место в цитируемом тексте, является его знаком. В древнерусской словесности текстуальные заимствования далеко не всегда выступают в роли цитаты, отрываясь от исконного контекста и превращаясь в топос. Так, именование Феодосия Печерского - «по истине земльныи анг[е]лъ и н[е]б[е]с[ь]ныи ч[е]л[о]в[е]къ» - как известно, восходит к переводному Житию Саввы Освященного, написанному Кириллом Скифопольским. Но в ЖФ это определение функционирует скорее не как отсылка к Житию Саввы, но как оторвавшаяся от своего контекста клишированная формула. Не являются цитатами и бесспорно установленные переклички с Житием Саввы Освященного и с Житием Евфимия Великого. Наречение имени Феодосию священником и акцентирование Нестором семантики имени святого в греческом языке - «данный Богу» («прозвутеръ же видевъ де[ти]ща и с[ь]рдьчьныма очима прозьря еже о немь, яко хощеть из млада Богу дати ся, Феодосиемь того нарицають» - с. 73, л. 27а-27б) соответствует обыгрыванию имени «Евфимий» (от грен, euthymia - «утешение») в Житии Евфимия и «Феодосий» в Житии Феодосия Великого [Лённгрен 2001–2004. Ч. 3. С. 241–241, л. 145 об., с. 25, л. 4 об.]. При этом и Нестор, и Кирилл Скифопольский, и составитель Жития Феодосия Великого подчеркивают смысл монашеских имен двух Феодосиев и Евфимия, рассказывая о рождении святых, хотя русский подвижник при крещении был назван другим, мирским именем (ср.: [Топоров 1995. С. 798–799, примеч. 7]). Мотив «не пекитесь о завтрашнем», восходящий к евангельскому речению Христа (Мф. 6:34), объединяет ЖФ с обеими агиобиографиями, написанными Кириллом Скифопольским (Феодосий, Савва и Евфимий велят инокам при недостаче пищи не заботиться о ней, положившись на помощь Бога). Детально сходны описание смерти Евфимия и Феодосия: оба заранее знают час своей кончины, толпа народа, сошедшаяся к монастырю, мешает погребению, пока ее не разгоняют или она не расходится (см.: [Абрамович 1902. С. 167, 173]).

Однако эти параллели не являются ни цитатами, ни заимствованиями в собственном смысле слова. Прежде всего, общий для ЖФ и житий Евфимия и Саввы мотив недостачи пищи и увещевание святого на заботиться о земном встречаются и в других агиобиографиях. Кроме того, соотнесение этих совпадающих эпизодов ЖФ и житий, составленных Кириллом Скифопольским, практически не порождает нового «сверхсмысла», который возникает при цитировании. Перед нами не цитирование, а совпадение проявлений святости, хотя генетически указанные фрагменты ЖФ восходят к названным житиям палестинских святых. Функция параллелей и перекличек с греческими агиобиографиями не цитатная; весь текст Нестора соотносится с греческими житиями как вариантами мыслимого единого текста. При этом переклички с житиями Саввы Освященного и Евфимия Великого, которые бесспорно знал Нестор, могут восприниматься как отсылки и к другим переводным греческим агиобиографиям, содержащим аналогичные эпизоды. Греческая агиография функционирует в ЖФ как образец, к которому стремится приблизиться Нестор (а святые подвижники, описанные в этих житиях, являются образцами для самого Феодосия). Одновременно греческие жития образуют фон, оттеняющий своеобразие ЖФ и духовного пути Феодосия. На фоне парадигмы преподобнического жития, заданной, в частности житиями Саввы Освященного и Евфимия Великого, отчетливее вырисовывается путь к Богу Феодосия - путь и сходный, и иной. Роль своеобразного фона по отношению к ЖФ играет и греческая агиография в целом. При этом не столь важен вопрос о знании Нестором того или иного конкретного жития (тем более что парадигма пути святого в различных житиях часто сходна). Важнее другое: читатели естественно и неизбежно воспринимали повествование о печерском игумене в сравнении с агиобиографиями великих греческих святых. ЖФ может соотноситься с неограниченным кругом агиобиографий, посвященных святым одного с Феодосием чина - преподобным. Однако Феодосий для Нестора - не только печерский игумен, но и основатель русского монашества: «Вящии прьвыхъ о[ть]ць яви ся житиемь бо подражая с[вя]тааго и пьрвааго начальника чьрньчьскууму образу: великааго меню Антония <…>. Сего же Х[ристо]съ въ последьниимь роде семь такого себе съдельника показа и пастуха инокыимъ» (с. 72, л. 26в). Поэтому для Нестора естественны прежде всего параллель «Феодосий - Антоний Великий» (Антоний - основатель египетского монашества и иночества в целом) и параллели «Феодосий - Евфимий Великий» и «Феодосий - Савва Освященный» (Евфимий и Савва - основатели палестинского общежительного монашества, идеал которого был усвоен Феодосием).

Житие Антония Великого, написанное Афанасием Александрийским, рисует иной, нежели ЖФ, путь к Богу. Движение Феодосия, странствие в мире заканчивается с приходом в пещеру Антония Печерского. Феодосий-монах по-своему ближе к миру, чем Феодосий-мирянин: в мирской жизни общение святого с людьми ограничивается матерью, «властелином» города Курска и священником, у которого некоторое время Феодосий обитает. В качестве монаха и игумена он наставляет и помогает неизмеримо большему числу мирян: обретя божественную помощь и благодать, Феодосий возвращается в «мир», чтобы приблизить его к Богу. Иной случай рисует Афанасий Александрийский: Антоний Великий - вечный беглец от «мира». Он неоднократно меняет место своего отшельничества, всё более и более удаляясь от людей. Его кратковременный выход в «мир» связан с экстраординарной ситуацией - необходимостью защитить христианское вероучение от арианской ереси. Назидания Антония связаны с его исключительным визионерством, со способностью знать тайны жизни и видеть искусительную силу дьявола. В то же время Житие Антония обнаруживает и некоторые общие мотивы с ЖФ: его, как и Феодосия, обращают к Богу евангельские слова, которые они слышат в церкви. Конечно, это агиографический топос, но наличие этого эпизода всё же выделяет Житие Антония среди греческих агиобиографий, соотнесенных с произведением Нестора. Оба жития сближает также мотив добровольной готовности святого на мученическую жертву: Антоний в период гонения на христиан при императоре Максимине приходит в Александрию, чтобы принять смерть за Христа; Феодосий «многашьды въ нощи въстая и отаи вьсехъ исхожааше къ жидомъ и техъ еже о Х[рист]е препирая, коря же и досажая темъ и яко от метьникы и безаконьникы техъ нарицяя. Жьдаше бо, еже о Х[ристо]ве исповедании убиенъ быти» (с. 119, л. 57а). Перекликаются описание прихода Феодосия в Киев и рассказ о странствии Антония во «внутреннюю пустыню». И Антоний, и Феодосий не знают дороги к месту, куда должны направиться (Печерский монастырь и оазис в пустыне станут местом, где будут подвизаться оставшуюся жизнь и египетский отшельник, и русский инок). Антонию велел идти во «внутреннюю пустыню» божественный голос. Антонию же гл[агол]ющоу: «Да кто ми покажет путь, не искоусенъ бо есмь о немъ». Абие въскоре показа ему срацины, хотяща ити поутемъ темъ. Поиде къ нимъ Антоние и, приближившися, моляшеся с ними в пустыню ити, тии же аки от повелениа промысленаго въ пустыню приаша его. И, шед три дни и три нощи с ними, прииде въ гору высоку.Феодосию невольно помогают в пути купцы, за которыми он тайно идет в Киев. Путь русского святого и легче, и труднее путешествия Антония: Феодосию нет нужды бояться иноплеменников и иноверцев, но он опасается собственной матери, которая может нагнать юношу и вернуть домой; странствие Антония длится три дня, путешествие Феодосия - три недели (число в обоих случаях обладает символическими коннотациями): «И тако оустрьми ся къ Кыевоу городоу, бе бо слышалъ о манастырихъ ту соущиихъ. Не ведыи же поути, моляше ся Богу, да бы обрелъ съпоутьникы направляюща и на поуть желания. И се по приключаю Божию беша идоуще поутьмь те коупьци на возехъ съ бремены тяжькы. Оуведевъ же я бл[а]женыи яко въ ть же градъ идоуть, прослави Б[ог]а. И идяшеть въ следъ ихъ издалеча, не являя ся имъ. И онемъже ставъшемъ на нощьнемь становищи, блаженыи же не доида, яко и зьреимо ихъ, ту же опочивааше, единомоу Богоу съблюдающю и. И тако идыи трьми неделями, доиде преже реченааго» (с. 79, л. 31а).

Несходство ЖФ и Жития Антония не менее значимо, чем близость: два произведения реализуют различные парадигмы, несхожие и сходные пути к Богу. Более тесно связано ЖФ с житиями Саввы Освященного и Евфимия Великого. Эта связь скрыто указана Нестором уже во вступлении: древнерусский агиограф сообщает о себе как об авторе двух житий - Чтения о Борисе и Глебе и самого ЖФ: «Бл[а]г[о]дарю тя, Вл[а]д[ы]ко мои, <…> яко съподобилъ мя еси недостоинааго съповедателя быти с[вя]тыимъ Твоимъ въгодникомъ. Се бо испьрва писавъшю ми о житие и о погублении и о чюдесьхъ с[вя]тою и бл[а]женою страс т[о]трьпьцю Бориса и Глеба, понудихъ ся и на другое исповедание приити <…>» (с. 71, л. 26а). Также и Кирилл Скифопольский во вступлении к Житию Саввы Освященного говорит о себе как об авторе двух житий (при этом Житие Саввы названо, как и повествование о Феодосии в ЖФ, вторым, после Жития Евфимия ): «Благословен Богь и отець Господа нашего Иисуса Христа, възустивый васъ о благонравии соверъшеннемъ, повелети моему художеству, въписавше послати богоугоднаа жития древле бывшея нашею отьцю Еуфимиа и блаженнаго Саввы, иже и мне, окаанъному, по неизъглаголанъному его милосердию словесную кормлю подавъ во отверзение усть моихъ» [Житие Саввы Освященного 1901. Стлб. 444]. Таким образом, и Нестор, и Кирилл представляют себя как авторы двух житий, причем более поздние сочинения - ЖФ и Житие Саввы - связывают не только эти аналогичные указания, но и прямая отсылка к Житию Саввы, встречающаяся в рассказе о «световом» чуде над Печерским монастырем. Возможно, именно соответствием друг другу обоих более поздних произведений Нестора и Кирилла объясняется эта отсылка именно к Житию Саввы (а не к Житию Евфимия Великого, содержащему больше параллелей с ЖФ ). И Нестор, и Кирилл прибегают к традиционным для житийного текста «формулам самоуничижения», но в отличие от ЖФ, в котором «неразумие» и «грубость» автора неизменно противопоставлены мудрости Феодосия, в Житии Саввы Освященного отмеченные во вступлении «грубость» и «невежество» Кирилла преодолены чудом, которое дарует автору Жития высшую мудрость: Кириллу являются Савва с Евфимием, и Евфимий по просьбе Саввы «кыстцей» из «корчажца» трижды омочил уста Кирилла, который после этого обрел дар книжной мудрости. У Нестора граница между агиографом и святым остается непреодоленной (он вообще более склонен подчеркивать дистанцию между собою и Феодосием).

Исследователи неоднократно указывали на сходство рассказа ЖФ о приходе Феодосия к Антонию и повествования Жития Саввы Освященного о приходе Саввы в монастырь Евфимия: и Антоний, и Евфимий отказываются постричь пришедших в монахи. Однако сходство это чисто внешнее: Евфимий отказывает Савве, веля ему идти в другую обитель к игумену Феоктисту, и Савва с радостью исполняет его повеление. Отказ Евфимия имеет промыслительное значение: «Се же убо не бес[ъ] смотрения творяше великый Еуфимий, но прозрачныма очима прозря всемь Палестиньскыимъ ошелцемъ архиманъдриту быти ему, не токмо же се, но и великую и славную лавру, вящьшую всехъ Палестиньскых лавръ, собрата хотяща <…>» [Житие Саввы Освященного 1901. Стлб. 453]. Но и монастырь, где он был пострижен, Савва покидает спустя какое-то время, ибо в нем не соблюдался устав. В ЖФ Антоний отказывает Феодосию, желая лишь испытать твердость его решения. Старец «прозорчьныма очима прозря, яко ть хотяше възградити самъ место ть и манастырь славьнъ сътворити на събьрание множъствоу чьрньць» (с. 80, л. 316). Феодосий после решения стать монахом в Киеве интимно связан с Печерской обителью, и его приход к Антонию не случаен. Вообще, всё, что происходит с Феодосием в житии вслед за решением уйти в Киев, глубоко провиденциально; случайное, неверные решения (прежде всего, желание удалиться в Святую землю) остались в прошлом. Встреча с Антонием - переломное событие в жизни Феодосия, не менее значимое, чем его крещение и наречение имени. Оба эпизода в ЖФ сближает мотив прозревания святости, богоизбранности Феодосия: божественный Промысел о Феодосии сначала открывается крестившему его пресвитеру, затем - Антонию.

Мотив вмешательства родственников, желающих вернуть святого в мир также перекликается с Житием Саввы: в ЖФ это мать святого, в Житии Саввы - родители. Сходны в двух произведениях и эпизоды, рассказывающие о тайных молитвах и подвигах святых вне монастыря, и рассказы о чудесной помощи обителям Саввы и Феодосия Печерского в получении недостающей пищи, и забота о мире, о нищих и страждущих (Савва просит царя об облегчении бремени, наложенного на жителей Иерусалима, Феодосий заступается за обижаемую судьей женщину и т. д.).

Прямая отсылка к Житию Саввы содержится в рассказе о чудесном видении Феодосия. Некий христолюбец видит ночью «светъ <…> пречюденъ тъкъмо надъ манастырьмь блаженааго. И се яко възьревъ, виде преподобьнааго Феодосия въ свете томь посреде манастыря предъ ц[е]рковию стояща, роуце же на н[е]бо въздевъшю и м[о]л[и]твоу к Б[ог]оу прилежьно творяща. <…> И се ино чюдо явльше ся тому: пламень великъ зело, от вьрьха ц[е]рк[о]вьнааго ишьдъ и акы комара сътворивъ ся, преиде на другыи хълъмъ и ту темь коньцьмь ста. <…> И се же пакы подобьно есть рещи, еже яко пишеть ся таково о с[вя]темь и велицемь Саве. Се бо въ едину нощь тако же тому шьдъшю ис келия своея и молящю ся и, се показа ся тому стълъпъогньнъдо н[е]б[е]сесущь. Таче по томь, якожедошьдъ места того, и обрете въ немь пещероу. И ту тако въ мало дьни и сътвори манастырь славньнъ. Тако же и сьде разумевати есть Б[ог]оу назнаменавъшю место то, еже яко видети есть манастырь славьнъ на месте томь <…>» (с. 117–118, л. 55 г-566). Однако «огненное чудо» в Житии Саввы отличается от видения некоего боголюбца в ЖФ. Савва пребывает в страхе и трепете, оказавшись вблизи «дома Божия», его чувства передает агиограф. Нестор последовательно ведет повествование с пространственной и психологической точки зрения других, но не самого Феодосия, а здесь также описывает созерцание чуда не самим святым, но «посторонним». Кирилл Скифопольский, напротив, дает видение огненного столпа с пространственной и психологической точки зрения Саввы [Житие Саввы Освященного 1901. Стлб. 462–463]. Кроме того, в Житии Саввы Освященного чудо, вопреки сообщению Нестора, - не божественное знамение-указание святого места, где будет основан монастырь: ко времени чудесного явления обитель уже была отстроена, а огонь указывает на место, где сокрыта богосозданная пещера-храм. В ЖФ чудо в большей мере обладает функцией знамения-свидетельства о месте, где Бог велит воздвигнуть храм: новая Печерская церковь была заложена именно там, где было указано высшей волей.

Житие Саввы и ЖФ различаются по характеру чудотворения: и палестинский, и русский игумены изгоняют бесов, но Савва также и превращает оцет (уксус) в вино, открывает в пустыне водный источник, повелевает дикими животными (львами). Феодосий в большей мере, нежели Савва, - созерцатель, а не творец чудес: большинство чудес в его житии - это умножение или обретение пищи в монастыре, совершаемое Богом, но не самим Феодосием.

На фоне Жития Саввы более очевидна «потаенность» святости Феодосия (все совершаемые в житии чудеса - кроме изгнания бесов - посмертные). Е. Л. Конявская заметила, что это разграничение является искусственным, поскольку если в житии есть чудеса, то святой жития всегда в конечном счете их творец [Конявская 2004. С. 87–88, примеч. 45]. Это справедливо, хотя и неудачно выражено (в конечном счете творцом чудес всегда признается Бог, даже если их «инициатором» и явным «субъектом» был святой). Но справедливо только на очень высоком уровне абстрагирования от конкретного текста, а такого абстрагирования я как раз и избегал.

ЖФ сближает с Житием Саввы Освященного чудесный мотив - пение, богослужение, совершаемое небесными силами в затворенной церкви. Но прежде всего оба жития объединяют парность и троичность центральных «персонажей». У Кирилла Скифопольского Савва выступает в паре то с Евфимием Великим, то с Феодосием Киновиархом, при этом Кирилл особенно подчеркивает взаимную любовь Саввы и Феодосия Киновиарха [Житие Саввы Освященного 1901. Стлб. 521]. Имя в средневековой культуре, и в частности в агиографическом тексте, не конвенционально, а символично; символично и провиденциально и совпадение имен двух святых. Любовь Саввы и Феодосия Киновиарха как бы прообразует духовную близость Саввы и его последователя - Феодосия Печерского. Феодосий также выступает в ЖФ в паре то с Никоном (взаимная любовь Никона и Феодосия подчеркнута Нестором), то - видимо, вопреки историческим реалиям - с Антонием. Все три подвижника также упоминаются в одном общем контексте: «И бе видети светила три соуща въ пещере разгоняща тьму бесовьскоую молитвою и алканиемь. Меню же преподобнааго Антония и бл[а]ж[е]нааго Феодосия и великааго Никона. Си беша въ пещере моляще Б[ог]а, и Б[ог]ъ же бе съ ними: иде бо, рече, 2 или трие съвъкоуплени въ имя мое, тоу есмь посреди ихъ» (с. 83, л. ЗЗв).

В сравнении с палестинскими обителями Жития Саввы описанный в ЖФ Киево-Печерский монастырь исполнен преизбыто-чествующей святости: три великих палестинских подвижника пребывают в разных монастырях, троица русских иноков - в одном, при этом их связывает преемственность: Антоний основывает обитель, Феодосий ее обустраивает, Никон спустя время после кончины Феодосия также возглавит монастырь. Феодосий одновременно и сопоставлен с Никоном и с Антонием, и противопоставлен им по признаку неизменного пребывания в Печерском монастыре: и Антоний, и Никон на какой-то срок покидают монастырь, и лишь Феодосий неизменно остается его насельником.

Помимо уподобления Феодосия прославленным греческим святым - Антонию Великому и Савве Освященному, в тексте ЖФ, включенном в Киево-Печерский патерик, он сопоставляется также с тезоименитым ему палестинским подвижником, другом Саввы Феодосием Киновиархом: «близьствене еже своему тезоименитому Феодосию Ерусалимскому архимандриту: сбысть бо ся и о сем. Сиа бо оба равно подвижно поживше и послужиста владычици Богоматере, равно и възмездие от тоя рожшагося въсприимше и о нас молятся непрестанно къ Господу, о чадех своих» [Абрамович 1930. С. 21].

Параллелей ЖФ с Житием Феодосия Киновиарха не столь много. Феодосий Печерский благодаря огненному чуду определяет место для строительства нового храма; Феодосий Киновиарх находит место для своего монастыря, обходя пустынные места с кадилом, в которое вложены погасшие угли; место, где разгораются угли в кадиле, опознается им как святое и истинно угодное Богу. Святость и предназначение Феодосия прозревают крестивший его священник и Антоний Печерский; богоизбранность Феодосия Киновиарха открывается святому Симеону Столпнику, издалека приветствующему юношу словами: «Человече Божий, Феодосие» и прорекающему ему великое пастырское служение [Житие Феодосия 1910. Стлб. 569]. Феодосий Печерский обличает неправду князя Изяслава, изгнавшего брата; Феодосий Киновиарх наставляет царя Анастасия, уклонившегося в ересь, истинам христианской веры. Обоих святых отличают акцентированный кенозис, самоуничижение в подражание Христу. Оба заранее знают о часе своей смерти. Однако значительнее не совпадение, а различие ЖФ и Жития Феодосия Киновиарха : Феодосий Печерский в отрочестве пытался уйти в Святую землю, но не преуспел в этом, ибо Бог предназначал ему стать великим подвижником в Русской земле. Феодосий Киновиарх, «помысливъ ити во Иерусалимъ <…>» [Житие Феодосия 1910. Стлб. 568], преуспел в своем намерении. Соотнесение двух житий рождает дополнительный смысл: Феодосий Печерский - это как бы Феодосий Киновиарх, но совершающий подобное иерусалимскому святому в Русской земле согласно высшему предназначению.

Соотнесенность ЖФ с житиями Антония Великого, Саввы Освященного, Евфимия Великого, Феодосия Киновиарха объясняется тем, что все эти святые представлены в житиях как основатели монашества (Феодосий Печерский на Руси, Антоний - в Египте, Савва, Евфимий и Феодосий Киновиарх - в Палестине).

Литературный фон и духовный контекст ЖФ образует также и Житие Феодора Студита: Феодор - настоятель Студийского монастыря и составитель его устава, а именно Студийский устав был введен Феодосием в Печерском монастыре. Кроме того, имена Феодосия и Феодора семантически почти тождественны.

Общих мотивов в их агиобиографиях не столь много, и они по существу являются топосами. Оба святых исключительно успешно постигают книжное учение; оба «начальники и учители» в своих монастырях. Но ЖФ и Житие Феодора Студита роднит также особое самоуничижение святых, вызванное стремлением уподобиться Христу. Феодор, как и Феодосий, помнит о Боге, принявшем облик раба, а потому и сам «въ рабий смиренный облечеся образ». В еще большей мере связывают оба жития видения, свидетельствующие о смерти святых. В переводном Житии Феодора Студита рассказывается о монахе Иларионе, которому было явлено видение души Феодора, встречаемой ангельскими чинами. В ЖФ рассказывается о том, как князь Святослав увидел огненный столп над монастырем и понял, что это видение означает смерть Феодосия. Через соотнесенность Феодосий предстает как русский Феодор Студит.

Исследователи неоднократно указывали на сходство эпизода ЖФ, рассказывающего о приходе матери к Феодосию, и Жития Симеона Столпника: и Феодосий, и Симеон отказываются встретиться со своими матерями [Абрамович 1902. С. 153], [Федотов 1990. С. 60]. Однако, при внешнем сходстве, смысл этих эпизодов в ЖФ и в Житии Симеона Столпника различен. Мать Симеона, упав со стены ограды, умирает, и лишь улыбка мертвой во время молитвы Симеона о ее душе говорит о будущей встрече матери и сына в иной жизни. Феодосий же, понуждаемый Антонием, выходит к матери и беседует с нею. Он убедил мать стать монахиней, обещая в этом случае видеться с нею. Симеон полностью изолирует себя от мира, он даже покидает монастырь, избрав столпнический подвиг. Феодосий же озабочен обращением матери к Богу и не лишает ее - при пострижении в монахини - встреч с сыном. Он не отгорожен от «мира», он привносит в «мир» христианские начала.

Сопоставление ЖФ с переводными византийскими агиобиографиями показывает, что путь Феодосия к Богу несколько отличается от парадигм, воплощенных в греческих образцах Нестора; ЖФ само становится парадигмой для позднейшей древнерусской агиографии. В то же время оно содержит почти полный набор элементов, характерных для житийного «жанра» как такового и сравнительно редко в полном объеме встречающихся в одном тексте. Феодосий - аскет; устроитель монашества; мудрец, одаренный книжным знанием; обличитель неправды «мира» (осуждение князя Святослава, изгнавшего старшего брата); защитник и проповедник христианства в спорах с иноверцами (прения с иудеями); заступник за обиженных; прозорливец; победитель бесов. Такие мотивы соотносят ЖФ с чрезвычайно широким кругом житий (так, обличение властителя роднит его с Житием Иоанна Златоуста - обличителя неправедной царицы Евдоксии). Это не случайно: ЖФ - по-видимому, первая агиобиография первого русского преподобного. Феодосий для Нестора - не только основатель русского монашества, но и святой, равнодостойный всем великим греческим святым; и Нестор стремится изобразить святость Феодосия максимально полно, как выражение самых различных типов святости. ЖФ выступает как бы в роли словаря мотивов для всей последующей русской агиографии.

ЖФ отличает от переводных византийских житий, образующих его литературный и духовный контекст, значительно более жесткая структурированность. Ряд эпизодов в нем соединен в триады и выражает символику Святой Троицы. Жизнь Феодосия связана с тремя городами - Василевым, Курском и Киевом, и пребывание в каждом из этих локусов имеет провиденциальный смысл. Феодосий трижды пытается покинуть материнский дом, и только третья попытка оказывается успешной. Три события наиболее значимы в духовном пути святого к Богу: крещение и наречение имени, евангельские слова, которые Феодосий слышит в церкви, обращающие его мысль к монашескому служению, приход к Антонию и пострижение. Три посмертных чуда Феодосия описаны в житии. Кроме истории прихода Феодосия в монастырь, в ЖФ содержатся рассказы еще о двух монахах, Варлааме и Ефреме, которые, как и Феодосий, вынуждены преодолеть сопротивление - запреты родственников и князя.

Центральное повествование - собственно жизнеописание Феодосия - четко разделяется на две основные части. Первая часть - это история прихода святого в пещеру преподобного Антония, обретение им места в мире, предназначенного Богом. Феодосий пытался уйти с паломниками в Святую землю, но был насильственно возвращен матерью; затем он покинул родной дом и удалился в другой город к священнику, но был также понужден вернуться. И лишь третья попытка оказывается удачной - ибо она соответствует божественному замыслу о Феодосии: он становится печерским монахом и основателем русского монашества. Нестор прямо подчеркивает провиденциальный смысл неудачной попытки Феодосия уйти в Святую Землю: «Бл[а]гыи же Богъ не попусти емоу отити отъ страны сея, его же ищрева матерьня и пастоуха быти въ стране сей бо[го]гласьныихъ овьць назнамена, да не пастоухоу оубо отшьдъшю да опоустееть пажить юже Б[ог]ъ благослови, и тьрние и вълчьць въздрастеть на ней, и стадо разидеть ся» (с. 76, л. 28 г).

Устремленность святого в первой части ЖФ - от мира к Богу. При этом мир, в лице матери (а в конечном итоге - дьявола), препятствующий святому в его намерениях, одновременно враждебен Феодосию и неведомо для себя как бы благожелателен. Мать Феодосия, противящаяся уходу святого из дома, оказывается орудием в руках Господа. Переезд семьи Феодосия из Василева в Курск удаляет святого от священного центра Русской земли - Киева (Курск расположен на значительно большем расстоянии от столицы) и от будущего Печерского монастыря, одним из основателей которого Феодосий станет. И в то же время это событие неведомым образом, не в географическом, но в духовном пространстве, его к Киеву приближает: именно в Курске придет к Феодосию мысль посвятить себя Богу, именно отсюда он отправится в «стольный град».

Провиденциальный смысл переселения в Курск подчеркнут Нестором: «Быс[ть] же родителема бл[а]женаго преселити ся в инъ градъ Коурьскъ нарицаемыи, князю тако повелевъшю, паче же рекоу - Богоу сице изволивъшю <…>» (с. 74, л. 27в).

Но хотя в первой части агиобиографии мир невольно исполняет божественный замысел, осуществление Феодосием своей третьей, угодной Богу, попытки ухода совершается так же, как и прежние поступки, вопреки материнской воле: Феодосий уходит из мирского пространства в сакральное, преодолевая препятствия. Заметим, что этот мотив преодоления препятствий утроен не только в повествовании о самом Феодосии, но и в рассказах о Ефреме и Варлааме - первый постригается в монахи вопреки воле князя, второй - вопреки воле отца. Во второй части ЖФ Феодосий, напротив, неоднократно исходит в мир, чтобы обратить живущих в нем к Богу и восстановить попранные благочестие и правду. Таковы прения с иудеями, ради обличения веры которых он по ночам покидает монастырь. Эти «выходы» из обители напоминают попытки Феодосия покинуть родной дом: действие также происходит ночью; противление воле матери грозит Феодосию побоями, а споря с иудеями, он ожидает от них смерти. В то же время три ухода из дома контрастируют с прениями, так как противоположно направлены - в первом случае это бегство из мира, во втором - выход в мир (но по существу - увещевание живущих в миру). Покидает Феодосий монастырь и ради наставительных бесед с князьями Изяславом и Святославом; причем Святослава он укоряет за изгнание брата и за любовь к игрищам. Символически из монастыря в мир исходят и слова Феодосия: послания Святославу, просьба к судье поступить по справедливости с притесняемой женщиной.

Границей между двумя частями ЖФ оказывается сцена прихода матери к Феодосию, когда она требует от сына покинуть пещеру Антония. В этой «пороговой ситуации» духовного поединка сына и матери, монастыря и мира побеждает Феодосий. Он не возвращается в мир, мать же сама становится монахиней. В дальнейшем враждебные святому и Печерской обители люди (разбойники), проникая в монастырь, не наносят ему урона, но приходят к покаянию и так оказываются побежденными.

Сам Феодосий у Нестора не удаляется далеко из обители, ни разу не уходит в другие монастыри и земли. В этом он отличен не только от Антония и Никона, но и от Варлаама и Ефрема, пришедших в монастырь после него. Не случайно в финале ЖФ говорится о монастыре и об исключительном значении именно Феодосия в благоденствии обители: «И тако умножаше ся место то бл[а]годатию Божиею и м[о]л[и]твы ради с[вя]т[а]го нашего Феодосия» (с. 133, л. 66в).

Первая и вторая части ЖФ соотносятся друг с другом и композиционно. Если у первой части есть единый сюжет - попытка Феодосия уйти из грешного мира и посвятить себя Богу - и есть два протагониста - сам Феодосий и его мать, - то вторая часть состоит из ряда относительно самостоятельных эпизодов.

Однако на высшем смысловом уровне эта оппозиция снимается. Прежде всего, это совершается в тексте посредством самого имени святого. В начале ЖФ повествуется о наречении имени Феодосию при крещении. Как неоднократно замечали исследователи (в частности, Е. Е. Голубинский [Голубинский 1997. Т. 1. Вторая половина тома. С. 574, примеч. 1]), Нестор, по-видимому, подменяет мирское имя Феодосия именем, данным при пострижении в монахи. (Предположение, что при принятии монашеского сана на Руси в XI веке могло сохраняться мирское имя, труднодоказуемо.) Таким образом, Феодосий изначально уже при крещении предстает символически печерским игуменом и великим святым (Нестор обыгрывает семантику имени: «Феодосий» по-гречески - «данный Богу»).

В ЖФ развернуто несколько семантических рядов, в основе которых лежат метафоры или символы. Первый ряд объединяет мотив полета. Феодосий, «окрилатевъ же оумъмь, оустрьми ся к пещере» (с. 80, л. 316) Антония. (Сам Киев и Печерский монастырь в древнерусском культурном сознании были противопоставлены как горное место равнине). В житии неоднократно описываются чудеса, связанные с вознесением в небо: отрывается от земли в небо печерский храм, сохраняя монахов от нападения разбойников; в сиянии над обителью некий боголюбец видит Феодосия; огненный столп над монастырем возвещает князю Святославу смерть святого. С деяниями Феодосия в тексте связывается прежде всего и выход монахов из пещер на поверхность земли, и строительство Успенского храма. Приуроченное к строительству нового храма видение божественной службы, в которой участвуют ангелы в образах Феодосия и других монахов, как бы связывает небо и землю.

Другой семантический ряд в житии является реализацией метафор «Феодосий - солнце», «Феодосий - светильник» и воплощает символ света: видение ангелов в образах Феодосия и монахов, несущих зажженные свечи и идущих от старой церкви к новой и упомянутые видения молящегося Феодосия и огненного столпа.

Еще один семантический ряд связан с символикой хлеба, прежде всего литургического - просфоры - и работы на ниве Господней: Феодосий в юности трудился на ниве с рабами (в этом эпизоде воплощена евангельская метафора последователей Христа - работников на ниве Господней); он помогал священнику, приготовляя тесто для просфор. Как рассказывает Нестор, святой видел в этом особенный смысл, о чем и поведал матери: «<…> Егда Г[оспод]ь нашь Иис[ус]ъ Х[ристо]съ на вечери възлеже съ оученикы своими, тъгда приимъ хлебъ и бл[а]гословивъ и преломль, даяше оученикомъ своимъ, глаголя: „Приимете и ядите, се есть тело мое, ломимое за вы и за мъногы въ оставление греховъ“. Да аще Г[оспод]ь нашь плъть свою нарече, то кольми паче лепо есть мне радовати ся, яко съдельника мя сподоби Г[оспод]ь плъти своей быти» (с. 77, л. 29в-29 г). Феодосий пек просфоры, «съ радостию<…>, съ мълчаниемь и съ съмерениемь» (с. 77, л. 296) принимая укоризны и поношения. Как замечает Нестор, «се же тако Богоу изволивъшю, да проскоуры чисты приносять ся въ ц[е]ркъвь Божию от непорочьнаго и несквьрньнааго отрока» (с. 77, л. 296).

О хлебе и вине (причем о вине именно в связи с литургией) затем неоднократно рассказывается в ЖФ - в эпизодах, повествующих о недостаче муки и вина в обители и об их чудесном обретении. Феодосий-игумен заботится о духовном окормлении, пренебрегая попечением о хлебе для насыщения тела, и Господь питает его обитель (в большинстве чудес с умножением пищи речь идет именно о хлебе). Эта семантическая цепь сплетена с другой, выражающей литургическую символику (рассказ о приготовлении Феодосием просфор перекликается с чудом об обретении вина для литургии и с чудом - наказанием за нарушение завещания Феодосия вкушать праздничный хлеб в пятый день первой недели Великого поста: сладкий хлеб в этом рассказе соотнесен с хлебом литургическим). В переводных греческих житиях, в которых содержатся чудеса с умножением пищи - например, в Житии Саввы Освященного - этих литургических коннотаций нет.

Своеобразным ядром текста является пространная молитва Феодосия-игумена, следующая за рассказом о переселении монахов на поверхность земли и концентрирующая инвариантные мотивы ЖФ (оставление родителей и служение Богу, плач и пост, путь к Господу).

ЖФ также строится на принципе преодоления времени, временного плана бытия. Феодосий еще при крещении именуется не мирским, а монашеским именем. Путь его уже как бы состоялся в иной, высшей реальности.

Таким образом, текст жития, вопреки утверждениям некоторых ученых о его фрагментарности, относительно последовательно стуктурирован. Нестор варьирует различные приемы, чтобы выразить святость Феодосия; многообразно украшает текст, создавая ощущение его искусности и совершенства.

Из книги История русской литературы XIX века. Часть 1. 1800-1830-е годы автора Лебедев Юрий Владимирович

Из книги История упадка и крушения Римской империи [без альбома иллюстраций] автора Гиббон Эдвард

Глава 12 (XXVII) Грациан возводит Феодосия в звание восточного императора. - Происхождение и характер Феодосия. - Смерть Грациана. - Св. Амвросий. - Первая междоусобная война с Максимом. - Характер, управление и покаяние Феодосия. - Смерть Валентиниана II. - Вторая

автора Гиббон Эдвард

Глава XXVI Нравы пастушеских народов. - Движение гуннов от Китая к Европе. - Бегство готов. - Они переходят Дунай. - Война с готами. - Поражение и смерть Валента. - Грациан возводит Феодосия в звание восточного императора. - Характер и успехи Феодосия. - Заключение мира и

Из книги Закат и падение Римской Империи автора Гиббон Эдвард

Глава XXVII Смерть Грациана. - Уничтожение арианства. -Св. Амвросий. - Первая междоусобная война с Максимом. - Характер, управление и покаяние Феодосия. - Смерть Валентиниана II. - Вторая междоусобная война с Евгением. - Смерть Феодосия. 378-395 г.н.э. Слава, приобретенная

автора Граф Юрген

3. Два сообщения Печерского о Собиборе Согласно статье о Печерском в русской версии Wikipedia, журнал «Знамя» в № 4 за 1945 год опубликовал статью писателей Антокольского и Каверина под названием «Восстание в Собиборе», основанную на показаниях Печерского перед Комиссией по

Из книги Собибор - Миф и Реальность автора Граф Юрген

4. Выдумки Печерского В мемуарах Печерского полно наглого вранья. Уже в самом начале, описывая длившийся четыре с половиной дня переезд в битком набитом вагоне из Минска в Собибор, автор утверждает, что он и его товарищи по несчастью не получали «ни еды, ни капли воды» (стр.

Из книги Древнерусская литература. Литература XVIII века автора Пруцков Н И

5. Древнейшие русские жития («Житие Феодосия Печерского», жития Бориса и Глеба) Как уже говорилось, русская церковь стремилась к правовой и идеологической автономии от церкви византийской. Поэтому канонизация своих, русских святых имела принципиальное идеологическое

Из книги Русская кухня автора Ковалев Николай Иванович

Житие Феодосия Печерского Повара монастырей достигали не меньшего мастерства, чем повара княжеских дворцов.В житие настоятеля Киево-Печерской лавры Феодосия автор его Нестор (Повести Древней Руси XI–XII вв., 1983) приводит много любопытных сведений о пище монахов. Прежде

Из книги 5 O’clock и другие традиции Англии автора Павловская Анна Валентиновна

Традиционность как способ сохранения национальной самобытности Стремление сохранить все как есть, доведенное порой до абсурда, пронизывает все стороны английской жизни и заметно нарастает год от года как способ сохранения национальной самобытности. Борьба с

Из книги И время и место [Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата] автора Коллектив авторов

Из книги Вертоград Златословный автора Ранчин Андрей Михайлович

Из наблюдений над пространственной структурой Киево-Печерского патерика Как хорошо известно, пространство в культурах различных эпох осмысляется отнюдь не как нейтральная физико-географическая среда, вмещающая в себя предметы вещественного мира. Пространство часто

Из книги Родная старина автора Сиповский В. Д.

Значение Киево–Печерского монастыря Дух смиренного благочестия и строгого подвижничества, внесенный в обитель Феодосием, долго пребывал в ней. Много было здесь благочестивых иноков и суровых подвижников и при Феодосии, и по его смерти. Кроме иноков, живших по кельям и

Из книги Родная старина автора Сиповский В. Д.

К рассказу «Значение Киево-Печерского монастыря» Торопецкий – из города Торопца в Смоленской земле (ныне – на западе Тверской области).Безмездный врач – оказывающий врачебную помощь бесплатно, безвозмездно.Волости – в Древней Руси части территории княжества, которые

Из книги Другая наука. Русские формалисты в поисках биографии автора Левченко Ян Сергеевич

Из книги Машины зашумевшего времени [Как советский монтаж стал методом неофициальной культуры] автора Кукулин Илья Владимирович

Из книги Искусство и красота в средневековой эстетике автора Эко Умберто

10.5. Поэтики Наряду с теоретиками и авторами трактатов по изобразительному искусству активно работают и авторы трактатов по поэтике и риторике. Долгое время поэтика смешивалась с грамматикой и метрикой, представление же о поэтике как о самостоятельной дисциплине вновь

Житие Феодосия — инока, а затем игумена Киево-Печерского монастыря — написано в 80-х годах XI в. монахом той же обители — Нестором.

Жизнеописание святого, как того требовал жанр произведения, должно было содержать ряд традиционных ситуаций: будущий святой рождается от благочестивых родителей, с детства отличается «прилежанием» к церкви, бежит, от радостей и соблазнов «мирской» жизни, а, став монахом, являет собой образец аскета и подвижника, успешно борется с кознями дьявола, творит чудеса. Все это имеется и в Житии Феодосия. Но в то же время оно привлекает нас обилием ярких картин мирского и монастырского быта Киевской Руси.

Сам Феодосий, в прошлом смиренный нравом отрок, терпеливо сносивший побои матери и издевательства сверстников, становится деловитым хозяином монастыря и политиком, смело вмешивающимся в княжеские распри. Мать Феодосия, вопреки христианскому благочестию, которым, по агиографическому канону, наделяет ее автор, упорно борется со стремлением сына «датися богу».

Монахи Киево-Печерского монастыря, те, о ком летописец говорил, что они «сияют и по смерти яко светила», предстают перед нами вполне земными людьми: они с трудом примиряются с суровым монастырским уставом, далеко уступают своему игумену в трудолюбии, смирении и благочестии. Даже в описаниях чудес и видений Нестор, преодолевая агиографические штампы, умеет найти выразительные детали, создающие иллюзию достоверности изображаемого.

Литературное мастерство Нестора снискало большую популярность Житию Феодосия.

Особенности

Семантическую основу древнерусской словесности составляет Священное Писание; древнерусские тексты представляют собой развертывание библейских мотивов и образов-символов.

Такая соотнесенность с Библией должна быть особенно значимой в тех текстах, где религиозная семантика является безусловно доминантной. К числу таких текстов принадлежат жития святых. Соотнесенность с библейскими образами-архетипами в агиографических произведениях часто выражена в форме цитат или аллюзий — как с указанием на источник, так и без такового. Однако помимо очевидного повторения и варьирования речений и символико-метафорических образов из Священного Писания в житиях встречаются и примеры менее явной соотнесенности с Библией; условно я называю их «неявной» символикой — условно потому, что «неявными», «скрытыми» эти символические смыслы представляются исследователю, носителю внешней точки зрения. Вместе с тем, с внутренней точки зрения, в восприятии древнерусских книжников и/или читателей такие смыслы могли быть бесспорными.

Житие Феодосия Печерского. Описывая уход Феодосия из материнского дома в Киев, Нестор, составитель Жития , упоминает о купеческом обозе, вслед за которым святой идет к стольному городу: «И се по приключаю Божию беша идоуще поутьмь те коупьци на возехъ с бремены тяжькы. Оуведевъ же я бл[а]женыи, яко въ тъ же градъ идоуть, прослави Б[ог]а. И идяшеть въ следъ ихъ издалеча, не являя ся имъ. <…> Единомоу Богоу съблюдающю и». В. Н. Топоров так интерпретирует Несторов рассказ о пути Феодосия в Киев: «Нестор описывает его трехнедельное путешествие достаточно кратко. Две особенности этого описания бросаются в глаза — ведо мость Феодосия Богом, охраняющим его, и исключительно экономно переданная атмосфера этого путешествия, сочетание конкретных деталей (тяжело груженные возы, ночное становище, юноша, боящийся, что его заметят, и следующий за купцами поодаль, скрываясь от их взглядов), не допускающих сомнений в своей подлинности, с каким-то сверхреальным колоритом, почти мистериальным ожиданием предстоящего и переживанием совершающегося, легко восстанавливаемыми по скупой скорописи жития» [Топоров 1995. С. 665].

Однако интерпретация выражения «бремены тяжькы» как предметного описания представляется небесспорной — прежде всего потому, что предметная детализация чужда агиографической поэтике. Возможное объяснение его семантики дает последующее известие Жития Феодосия Печерского, сообщающее о приходе святого в пещеру Антония: «Тъгда же бо слышавъ о бл[а]женомь Антонии, живоущиимь въ пещере, и, окрилатевъ оумъмь, оустрьми ся къ пещере» [Успенский сборник 1971. С. 80 (Л. 316)]. Метафора «окрилатевъ оумъмь» построена на идентификации святого как «земного ангела» («по истине земльныи анг[е]лъ и н[е]б[е]сныи ч[е]л[о]в[е]къ» [Успенский сборник 1971. С. 88 (Л. 36г-37а)] с крылатыми небесными силами.

Как указал А. А. Шахматов, выражение «окрилатевъ оумъмь» в Житии Феодосия восходит (так же, как и именование святого «земльныи анг[е]лъ и н[е]б[е]с[ь]ныи ч[е]л[о]в[е]къ») к переводному Житию Саввы Освященного, составленному Кириллом Скифопольским ([Шахматов 1896]; переизд. в [Шахматов 2002-2003. Кн. 2. С. 22]), здесь же параллельные цитаты из двух житий). Функционально это скорее не цитата, но заимствование, утрачивающее обязательную связь с исходным контекстом. По мере возрастающей повторяемости такого рода заимствований в агиографии они, по-видимому, могут превращаться в топос т. н. «агиографического стиля», так как не воспринимаются как отсылка к первоначальному тексту-источнику: семантика этих выражений в главном тождественна в различных житиях, и именно потому соотнесенность с исходным текстом исчезает. Так произошло, например, с выражением-оксюмороном «земной ангел и небесный человек», которое встречается во многих древнерусских житиях. Очевидно, в качестве цитат в древнерусской книжности (и, в частности, в агиографии) выступают реминисценции из Библии и из литургических текстов, маркированные своим высоким ценностным статусом, хорошо известные (как предполагается) читателю и потому сохраняющие связь с исконным контекстом; не случайно цитаты из Священного Писания, как правило, сопровождаются указанием источника. Заимствованный характер выражения «окрилатевъ оумъмь» не препятствует тому, что в древнерусском житии оно приобретает дополнительные, контекстуально обусловленные оттенки значения: в Житии Саввы Освященного оппозиция «устремление, полет святого, уподобленного птице — медленное движение обоза» отсутствовала (обстоятельства прихода Саввы в обитель Евфимия Великого непохожи на путешествие Феодосия в Киев). Святой Савва, «окрилатевъ оумомь, пожада видети с[вято]го о[ть]ца <…> и пришедъ <…> видевъ великаго о[ть]ца Евъфимия».

А в Житии Феодосия Печерского о святом сказано иначе: «окрилатевъ же оумъмь, оустремися къ пещере, и пришьдъ къ <…> Антонию, поклонися емоу». Глагол «устремися», выбранный Нестором, может быть применен как к человеку, таки к птице, в нем присутствует значение быстрого движения, подобного полету. Глагол «пожада» из славянского перевода Жития Саввы Освященного такого оттенка значения лишен, он едва ли может быть применен к описанию птицы. Для этого глагола характерны также библейские коннотации, но иные: это ассоциации с серной, жаждущей воды. В церковно-славянском тексте Псалтири (41:1): «Имь же образомъ желаетъ елень на источникы водныа, сице желаетъ д[у]ша моя к Тебе, Боже» [Библиа 1988. Л. 8 об. 2-я паг.]. В Песни песней говорится: «Беги, возлюбленный мой; будь подобен серне или молодому оленю на горах бальзамических!» (Песн. 8:14). Согласно толкованию Филона Карпафийского, распространенному в древнерусской книжности, эти стихи Песни песней должно прочитывать так: «И по Бозе человекъ бегает греха борзотечением и съ изъвещением пооучениемъ. <…> Бегай оубо от земных и мирьскых къ добродетельным мужем и от тех състааляем, причастникъ боудеши Небесномоу Царствию о Христе Исусе, Господе нашемъ <…>» [Алексеев 2002. С. 122]. Но также она основана и на уподоблении человека птице, восходящем к сравнениям из Священного Писания. Уподобление бегства человека (души) от опасностей птице, летящей на гору, и птице, вырвавшейся из силков, встречается в Псалтири: «Како речеот[е] д[у]ши моей: „превитаи по горамъ, яко птица“» (10:1); «д[у]ша наша, яко птица, избавися от сети ловящыхъ» (123:7) [Библиа 1988. Л. 2 об., 25 об. (2-я паг.)]; близкий образ — в Книге Премудрости Соломона (6:5). Правда, в первом из приведенных примеров говорится о бегстве нежеланном, но сходство в плане выражения этого фрагмента Псалтири и Жития Феодосия Печерского всё же несомненно. Нежеланное бегство, о котором упоминает десятый псалом, противопоставлено желанному и богоугодному удалению святого от мира. Между прочим, в Житии «печерский» локус маркирован как горный. В свете сопоставления со вторым библейским фрагментом бегство Феодосия предстает исходом, освобождением святого/души от тенет, сетей — соблазнов мира.

Еще одна библейская параллель к метафоре Жития Феодосия Печерского — речение Христа: «Възьрите на птиця н[е]б[е]сьскыя, яко не сеють, ни жьнють, ни събирають въ житьницю, и О[те]ць вашь н[е]б[е]сьскыи питееть я» (Мф. 26) [Архангельское Евангелие. С. 98, л. 28 об.]

Библейское уподобление человека птице достаточно часто встречается в произведениях древнерусской книжности. В числе примеров — письмо Владимира Мономаха Олегу Черниговскому, где о своей снохе Владимир говорит: «сядет акы горлица на сусе древе желеючи» [ПЛДР XI-XII 1978. С. 412] (наиболее близкая параллель — Пс. 101:8); Житие Авраамия Смоленского, в котором о святом, схваченном толпою, сказано: «Блаженый же бе яко птица ять руками <…>» [ПЛДР XIII 1981. С. 80].

Вернемся к семантике выражения «бремены тяжькы». Коннотации «тяжесть, тягость», содержащиеся в обеих лексемах этого выражения, контрастируют с коннотациями «легкость, полет, устремленность вверх», присущими выражению «окрилатевъ оумъмь». Создается оппозиция «привязанность к миру и его суетным ценностям (метонимически обозначенными товарами купцов) — стремление к истинному, нетленному благу». Два эти выражения разделены небольшим фрагментом текста в Житии Феодосия Печерского, но, тем не менее, их соотнесенность более чем вероятна.

Кроме того, «бремены тяжьки» соотносятся по принципу семантического контраста с легким бременем, которое возлагает Иисус Христос на уверовавших в него: «Възьмете иго Мое на себе и наоучитеся от Мене, яко кротькъ есмь и съмеренъ с[ь]р(д)[ь]ц[ь]мь, и обрящете покои д[у]шам вашимь. Иго бо мое бл[а]го, и беремя Мое льгъко есть» (Мф. 11:29-30) [Архангельское Евангелие. С. 320, л. 139 об.]. Предметное значение выражения «бремены тяжькы» контрастирует с метафорой легкое бремя. Но именно благодаря этой контрастной соотнесенности оно также приобретает дополнительный метафорический смысл «ложные ценности, тяжесть мирского, „бытового“ бытия»

МОСКОВСКИ« ОРДЕНА ЛЕНИНА II ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ имени В. II. ЛЕНИНА

Специализированный совет Д 113.08.08

На правах рукописи

БАШАТОВА Надежда Никаноровна

УДК 281.93:881.01« 10/И»

«ЖИТИЕ ФЕОДОСИЯ ПЕЧЕРСКОГО»

КАК ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПАМЯТНИК КИЕВСКОЙ РУСИ

(Проблематика, принципы изображения исторических лиц, структура и стилевое своеобразие)

Специальность 10.01.01 -Русская литература

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 1988

Работа выполнена в Московском ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени государственном педагогическом институте имени В. И. Ленина.

доктор филологических наук, профессор ПРОКОФЬЕВ Н. И.

доктор филологических наук, профессор КУСКОВ В. В. кандидат филологических наук ГРИЦЕНКО 3. А.

Вэдущг.я организация - Московский областной педагогический институт имени Н. К. Крупской.

оащпта состоится «. .» .^^^й^Шу^7. г. в ча-

сов на заседании специализированного совета Д 113.08.08 по::ащпте диссертаций на соискание учеиой степени доктора наук яр и Московском ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени государственном педагогическом институте имени В. И. Ленина по адресу: г. Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1, гуд. № .......

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МГПИ имени В. И. Ленина: 119435, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1.

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ученый секретарь специализированного совета

НИКОЛАЕВА Е. В.

: Изучение литературы Киевской. Руси имеет принципиальное значение. Произведения ХТ-ХН веков во многом предопределили дальнейший ход развития древнерусской литературы. Уже в XI веке в Киевской Руси начинается разработка литературных форм, отвечающих национальным интересам. Примером ответа на запроси исторической; жизни Киевской Руси является "йитие Феодосия Печерского", его проблематика и стиль. Это произведение отражает художественные искания своего времени, закладывает основы русской, агиографии как одной из разновидностей повествовательной прозы, разрабатывает принципы творческого использования византийского литературного опыта.

Актуальность исследования определяется, тем, что "Житие Феодосия Печерского" - одно из первых русских оригинальных агиографических произведений - давно привлекает внимание медиевистов и одновременно до сиг пор остается недостаточно изученным.

Исследователи обращались к произведению Нестора для решения отдельных проблем или привлекали его в ходе общего анализа художественной. специфики древнерусской, литературы. Попыток проанализировать "Житие Феодосия Печерского" как художественное произведение XI века, в единстве его многообразных идейно-художественных и стилевых компонентов, не предпринималось. Такое рассмотрение может дополнить предыдущие исследования, поможет определить более точно место произведения в историко-литературном процессе Древней Руси и его значение в развитии агиографии как разновидности древ, нерусской повествовательной прозы.

Объект исследования. В работе использован древнейший текст ■жития, находящийся в Успенском сборнике Х11-ХШ вв.г и другие публикации и текстологические разыскания известных отечественных исследователей»

Цель диссертации - анализ произведения как целостной идейно-художественной системы, выявление его своеобразия как литературно-художественного памятника эпохи, ег^. места в становления агиографических жанров древнерусской литературы, соотношения в житии традиционных и новаторских чёрт - обусловила основные задачи исследования: I) йроанализировать особенности заимствовали.! в житии и определить степень подражательности Нестора византийским житиям; £) изучить- структуру произведения; 3) рассмотреть ссойен-I. Успенский сборник ПГ-ХЙ вв. - М;! Наука, 1971, с. 71-135.

ности подхода автора к изображению исторических, лиц; 4) выявить реализацию авторского замысла в словесно-стилистической системе.: 5) определить влияние исторических условий на формирование новой литературной, формы агиографических произведений.

Анализ стилевых компонентов проводится на основе исторического контекста, в связи с идейно-политическими, литературно-художественными и церковно-публицистическими требованиями отечественной истории.

Необходимо отметить, что "Житие Феодосия: Печерского" нузда-ется и в текстологическом исследовании, изучении истории движения текста, бытования памятника. Популярность этого жития в Древней Руси дает возможность поставить вопрос о роли его в дальнейшем развитии древнерусской, литературы. Однако это не входит в задачи данной работы.

Научная новизна работы определяется подходом к произведению в целостном идейно-художественном плане, а не в одном из его аспектов, стремлением осветить вопросы, не получившие детально! разработки или не затронутые в предшествующих исследованиях, а также уточнить оценку литературоведами некоторых сторон художественной специфики жития. Анализ основных сторон поэтики произведения. (своеобразия структуры жития, особенностей, системы образов и способов их создания, специфики и идейно-художественного назначения словесно-стилистической, системы) направлен на выявление особенностей, авторского замысла и его реализации, определяющих литературное новаторство "Жития Феодосия Печерского". Вопрос о заимствованиях Нестора рассматривается с точки зрения оригинального использования автором заимствованного материала. Впервые проведен детальный, анализ структуры памятника в сопоставлении с византийским каноном в целях выявления новаторских черт. Вносится уточнение в разработку вопроса о способах изображения героев жития. Словесно-стилистическая, система рассматривается с точки зрения ее идейно-литературного назначения. Впервые раскрыты особенности отбора и характер применения библейских текстов в памятнике.

Практическое значение работы. Содеряание и выводы, сделанные в диссертации, могут быть использованы в вузовском преподавании: при чтении общих курсов древнерусской литературы, в спецкур- _ сах к спецсеминарах, посвященных литературе Киевской Руси, эволюции агиографического яанра и развитию древнерусской повествовательной. прозы.

Апробация материалов диссертации. Отдельные раздели диссертации обсуждались на аспирантском методологическом объединении кафедры. Апробация работы произведена на кафедре русской литературы МГПИ имени В.И. Ленина и использована при проведении практических занятий со студентами.

Структура и объем работы. Предает, цель и задачи исследова- " дая предопределили структуру диссертации, состоящей, из введения, трех глав и заключения. Общий объем работы 198 страниц машинописи. Библиография. содержит.Тбб наименований.

Содержание диссертации. Во "Введении" сформулированы цель и задачи работы, дается обоснование актуальности теш исследования, а также ее научной перспективности, указана практическая значимость диссертации. Также во "Введении" освещается история изучения "Китая Феодосия Печерского". Выделяются спорные вопросы, интересовавшие исследователей XIX века и аспекты, привлекшие внимание советских литературоведов-медиевистов.

К "Житию Феодосия Печерского" обращались В.Н. Татищев, Р.Ф. Гимковский, A.M. Кубарев,-Е.Е. Голубинокий, С.А, Бугославский, В.А. Яковлев, A.A. Шахматов, Д.И. Абрамович,. Г.П. Бельченко и др. историки, филологи и историки русской церкви. Но рассматривалось житие Феодосия в общем потоке изучения агиографической литературы. Исследователи решали проблемы, связанные с авторством Нестора, временем его прихода в монастырь и возрастом, поднимали вопросы о времени создания "Жития Феодосия Печерского", о заимствованиях, рассматривали проблемы текстологии памятника.

О "Житии.Феодосия Печерского" как литературном произведении в разное время высказывались различные мнения. Скептики школы Каченовского полностью отвергали литературные достоинства, значение жития Феодосия и талант автора. Противоположная точка зрения - это подчеркнутый панегирик "Житию Феодосия Печерского", содержащийся в работах A.M. Кубарева, Ыакария, Филарета, Д.И. Абрамович считал обе точки зрения; одинаково односторонними и преувеличенными, но исследование самого Д.И.Абрамовича литературных особенностей "Жития Феодосия Печерского" сводится к очень обстоятельному сравнительному анализу заимствований: и подражаний Нестора византийским житиям.

Таким образом, в дооктябрьский период исследователями были поставлены и разрешены некоторые проблемы, касающиеся "Жития-

Феодосия Печерского". Наиболее важными и значительными являются работа A.A. Шахматова и Д.И. Абрамовича, в которых проведен серьезный текстологический анализ жития, связанный с вопросом о степени заимствования Нестора. Однако собственно литературное значение древнего памятника агиографической литературы не было раскрыто.

"Китае Феодосия Печерского" также привлекало внимание советских; исследователей. Как источник историко-бытовых сведений оно было использовано В.Ф. Ржигой, Б.А. Романовым, М.Д. Присел-ковым, М.Н. Тихомировым. В.Ф. Переверзев подошел к героям жития с точки зрения научно-социологической. Он характеризует литературных героев в их связях с историей феодального общества Древней Руси,

Важной вехой на пути исследования произведения Нестора явились работы И.П. Еремина и В.П. Адриановой-Перетц. И.П. Еремин рассматривает композицию, а В.П. Адрианова-Ееретц анализирует беллетризованные эпизода жития и их значение для развития древнерусской: повествовательной прозы. В другой своей работе B.II. Ад-рианова-Перетц в ходе общего анализа поэтического стиля Древней Руси обращается к метафорам-символам в житии Феодосия. Оба автора уделяют внимание образам Феодосия и его матери.

В 1977 г. к "Житии Феодосия Печерского" обратилась болгарская: исследовательница Е.А. Томова. В своей диссертации она провела сопоставительный анализ трех славянских житий (Феодосия Печерского, Стефана Немани и Ивана Рильского) в плане их связей с фольклором. Е.А. Томова сопоставила также исторически существовавшего Феодосия и литературного героя с точки зрения значения его деятельности в развитии культуры Древней Руси.

Как видно из обзора, проведены многие исследования, однако произведение в целом, как единая художественная система до сих пор не рассматривалось.

В первой главе анализируется соотношение традиционного и новаторского в заимствованиях и структуре "Жития Феодосия Печерского". В первом параграфе работы проблема заимствований рассмотрена с. позиции, не затронутой исследователями" ХН века. Текстовой материал, приведенный A.A. Шахматовым и Д.И. Абрамовичем, анализировался диссертантом по линии выявления степени подражательности Нестора, причин и способов использования"им византийских

житий. в работе над "Житием Феодосия Печерского".

Д.И. Абрамович приводит много сходных мест в разных переводных житиях, но каких-либо выводов по поводу, сравниваема отрывков он не делает, за исключением одной общей мысли, что все эпизода (а в них входят почти все эташ лизни Феодосия) - аналогии различным переводным житиям. A.A. Шахматов путем сопоставления текстов "Лития Феодосия Печерского" и "Еития Саввы Освященного" доказывает прямое влияние труда Кирилла Скифопольского на Нестора. Но оба исследователя подошли к вопросу о заимствованиях только о позиций текстологов. Ими не был поставлен вопрос: зачем, с какой, целью и" как Нестор использует материал других яштий?

Использование византийских житий. - характерная особенность древнерусской, агиографической- литературы, так как переводные жития в Древней Руси считались образцами. Такое следование по стопам древних агиографов, изображение героя и его лизни сходным с древними славными святыми, способствовало большему прославлению нового святого и ставилось в заслугу автору. Кроме того, вместе с византийской агиографической литературой древняя Русь восприняла и устоявшийся, отработанный канон, трафарет в писании житий.. И Нестор, следуя этому трафарету, свободно пользовался материалом других авторов.

" Расширяя тематику жития и усложняя трактовку образа главного героя, Нестор применяет традиционный способ только в изображении одной из сторон облика Феодосия. Поэтому весь используемый. материал византийских авторов сконцентрирован в сугубо китийннх частях произведения.

Но в ходе анализа обнаруживается творческий- подход автора к используемым текстам. Нестор традиционен в самом факте обращения к византийским житиям, но отличает его от других агиографов то, что он перерабатывает используемый материал. Поэтому термин "заимствования", применявшийся исследователями XIX века, не отражает сути работы Нестора с византийскими источниками. Это не "заимствование", а продуманный отбор и переработка нужного материала из широкого круга византийских житий.

Нестор не переносит слепо в свое произведение то, что берет у других авторов. Употреблял понравившуюся фразу или образ-,-ное выражение, он по-своему переставляет слова, добиьаясь улуч-

шения. ритмического звучания фразы. Бее евангельские цитаты виве-рены и применяются по другому поводу. Используемые тексты другого жития он членит, располагая эти части в разных местах, часто отличных от места употребления их в другом житии, или по отноше-.нию к другим героям. Даже при явно литературном происхождении эпизода и известном источнике его, даже при сходстве самого* текста, Нестор умеет так переделать используемый материал или сюжетный котив, что изменяется смысл, эмоциональное воздействие или значение заимствованного эпизода.

Следующий параграф главы посвящен структуре жития« В начале параграфа освещаются исторические условна, способствовавшие расширении тематики произведения Нестора. Исторические условия, основные прогрессивные идеи времени (идеи самостоятельности и величия Руси, осуждения княжеских распрей, ослаблявших Русь) и забота автора о положении Печерского монастыря, взаимоотношениях его с киевскими князьями, - все это в совокупности приводит к тому, что задачи Нестора, как агиографа, изменяются и усложняются.

Идея прославления Руси находит отражение, во-первых, в том, что автор прославляет Феодосия не как абстрактного святого, а святого Русской, земли, во-вторых, в утверждении славы и значения." Киево-Печерского монастыря.

В связи с исторической темой расширяются и дидактические задачи автора. Он не только дает образец для. подражания монахам и "всем почитающим", но и пытается вразумить братию, прекратить начавшийся в монастыре раскол.

В результате такого подхода автора возникает необходимость переработки традиционной византийской схемы агиографических про- . изведений. Расширение тематики жития обуславливает отход автора от канонической житийной схемы в изображении главного героя и других персонажей, в выборе способов и приемов изображения, влия- ет на структуру всего произведения.

В целях выявления новаторских черт в структуре "Жития Феодосия Печерского" в работе проводится сопоставительный анализ структуры жития Феодосия со схемой традиционного византийского "похвального" жития, составленнойХ.М. Лопаревым1. I. Лопарев Х.М. Греческие жития святых УШ и IX вв.: Опыт научной классификации памятников агиографии с обзором их с точки зрения исторической, и историко-литературной. - Пгд., 1914..- Ч. I. Современные жития.

"Житие Феодосия Печерского" - большое по объему и сложное по структуре произведение. Все житие делится на две части, неравные по объему и отличающиеся тематически. Первая часть посвящена детству и юности Феодосия, описанию тех трудностей, которые он преодолевает, стремясь посвятить свою жизнь служению богу и вместе с тем родной, земле. Центральным здесь становится его конфликт с матерью. Вторая, большая по объему, часть - это переплетающиеся и взаимно дополняющие друг друга жизнеописание Феодосия и история: становления Печерского монастыря. Основной стержень, на который нанизываются все эпизоды - образ Феодосия, главного героя. Все повествование обрамлено, соответственно византийскому канону, вступлением и заключением автора.

Первая часть жития внутренне неоднородна. Она разделяется на две, отличающиеся друг от друга, подчасти. Первая (описание детства Феодосия); написана в соответствии с требованиями традиций агиографической литературы, а вторая резко выходит за рамки канона, в ней использованы приемы, не свойственные житийным произведениям. Сама реальность исторической жизни требовала иной структуры в изображении агиографического героя.

Герой начинает действовать, и статичность и схематизм в обрисовке его образа сменяются бурной динамикой событий, удивительно ярким для. того времени изображением накала борьбы Феодосия с матерью. Описание этой борьбы не натодит аналогов в других житиях, тая как, несмотря на то, что в византийской агиографической, " литературе конфликты мевду «ыновгями, желающими принять монашество, и родителями, противящимися этому, обычное явление, но эта борьба в "Житии Феодосия Печерского" изображена с такой правдивостью на основе местного материала с учетом русских исторических условий.

В связи с историей Печероного монастыря Нестор использует в своем произведении структурные элементы различных жанров. Во второй части жития параллельное развитие ^вух тем выводит его за рамки византийского канона, значительно расширяет событийную часть, способствует большей вариативности в переплетении тематических линий повествования. Яитийная часть видоизменяется и в структуре произведения превращается в авторские отступления-характеристики героя» А подтверждение характеристики эпизодами-иллюстрациями приводит к возникновению ряда замкнутых "микрослжетов"."

В данной работе уточняются наблюдения И.П. Еремина^, считавшего, что в начале второй части жития Нестор применяет летописный способ изложения - йо событиям, а затем летопись переходит в сборник сказаний, являющихся прообразом Печерского патерика. Однако в житии мы видим не формальное соединение, а логичное и последовательное сплетение разнородного в жанровом отношении материала (жития, летописи и патерика)-.

Нестор ведет повествование оразу по нескольким линиям, одинаково для него важным. Использование Нестором элементов различных жанров не нарушает целостности произведения благодаря двуединой авторской задаче (прославление святого Феодосия, и Печерского монастыря) и разнообразным способам связи структурных частей, среди которых, наряду с образной связью, большее значение приобретают не внешние, трафаретные связки, а внутренние, событийные, ассоциативные, тематические и обусловленные способом "портретной" характеристики героя связи.

В связи с введением структурных элементов различных жанров выделяются следующие разновидности структурных частей: житийные части, летописные сообщения, проповеди, видения, чудеса и эпизоды патерикового типа. Чудеса и видения являются традиционным элементом структуры агиографических произведений. Их функция в "Житии Феодосия Печерского" одна - прославление, но объектов прославления два: Феодосий и-Печерский монастырь.

Большую часть в житии составляют эпизоды патерикового типа, но они не однородны. Выделяются: легенда, сказание и патериковые рассказы. Но они также нуждаются в определенной градации. В первую группу входят патериковые рассказы мистического характера, включающие описания чудес или видений. Для второй группы характерен бытовой, план изображения. Третью группу патериковых рассказов представляют описания чудес, творимых Феодосией в монастыре. Все эти чудеса бытового плана, поэтому они стоят ближе к патери-ковому рассказу, чем к чудесам.

Встав на самостоятельный, путь в построении своего произведения, Нестор добивается необычного для своего времени результата: создает кольцевое обрамление жития с повторяющимися, но не дублирующими друг друга (во вступлении и заключении) мотивами.

Важное место в структуре "Жития Феодосия Печерского" зг.нк-I. Еремин И.П. Литература Древней Руси: (Этюда и характеристики). - Н.; Л.: Наука, 1966, с. 34-35,-

мают авторские отступления. В них. наиболее ярко проявляются цели и задачи автора жития. В результате они разделяются на отступления с явной дидактической направленностью и отступления-"по-хвалы" Феодосию. Последние выполняют двоякую функцию: дают эмо- . циональныи настрой произведению и характеризуют главного героя. " Авторские отступления так#вкраплены в ткань повествования, что не прерывают его, выполняя одновременно важную идейно-композиционную роль.

Одна из разновидностей, этих отступлений, прямая авторская характеристика героя, становится в ряд важнейших структурных элементов, так как через нее осуществляется новый подход Нестора, к способу, изображения героя - "портретная" характеристика Феодосия. Саш статичные, эти отступления-характеристики дают толчок к развитию действия в том или ином эпизоде или серии эпизодов. Кроме того, они являются связками мевду рядами эпизодов, различных в жанровом отношении, например, патериковых рассказов и ви- " дений.

■ Таким образом, сама структура лития дает возможность говорить о творческом подходе автора к требованиям литературной традиции агиографии. Расширение тематики произведения требует усложнения его структуры, введения структурных элементов таких форм, которые не использовались ранее агиографами. Усложнение структуры не приводит к нарушению целостности произведения благодаря строгой логичности и"продуманности в"сплетении нескольких нгте& повествования.

Вторая глава посвящена анализу системы образов жития и способов их создания. В связи с двуплановостыо тематики вопрос о ведущем способе художественного обобщения в житии усложняется. Главенствующим, проходящим через все произведение и связанным в пер- " вую очередь с образом главного героя, является идеализирующий способ. Но наряду с ним во второй части появляется и историчес-: коё обобщение, связанное и с усложнением трактовки образа Феодосия, и о образами взаимодействующих с ним персонажей (особенно с образом "братии"), и с изображением исторических событий.

В житии совмещаются и два принципа повествования: художественно-изобразительный (п описании наиболее значительных эпизодов в жизни святого Феодосия и некоторых других персонажей, например, Варлааиа) и. информативный. Информативный принцип двупланов: во-

первых, в той части "портретной" характеристики героя, где автор просто перечисляет его качества и действия, во-вторых, в лето, писном способе изложения истории монастыря и политических событий того времени.

Изменение подхода к изображению агиографического героя про. исходит под влиянием новых исторических условий, прогрессивных идей времени и личности самого Феодосия. Начинает изменяться представление о святости героя. В произведении Нестора создается идеальный образ святого, сочетающего традиционное поведение и моральный облик святого с разнообразной деятельностью на благо родной земли.

Тесная, взаимосвязь двух тем (житийной и исторической) усложняет композицию образа агиографического героя. Описание различных проявлений святости, являвшееся в византийских житиях центральным, в произведении Нестора перестает быть ведущим и единст-. венным, превращается в изображение одной из сторон облика Феодосия, Трактовка образа Феодосия усложняется. Автор вводит "несколько линий в.изображении Феодосия, раскрывающих его облик о разных сторон (святой-аскет, духовный наставник братии, "пастух", игу- . мен - строитель и администратор, политик).. Причем, изображение идет в двух планах: герой - святой и герой - реальная историческая личность. В результате абстрактность и схематизм изображения _ уменьшаются. Автор умело сочетает идеализацию образа с конкретизацией и индивидуализацией его.

■ Способы изображения главного героя (ведущими являются прямая авторская характеристика* поступки и прямая речь) направлены " на выявление различных сторон его облика. Поступки и речь героя особенно ярко демонстрируют неодноплановость личности Феодосия.

Особенностью второй части жития является то, что автор вводит "портретную" характеристику главного героя. Это обусловлено тем, что во второй части жизнеописание Феодосия полностью связано и перекрывается историей Печерского монастыря, и самой структурой второй части, состоящей из эпизодов с замкнутыми "микросюжетами".

Стремление Нестора все объяснить и доказать во многом повлияло на способы изображения героев, особенно Феодосия. Прямая авторская и косвенная характеристики теснейшим.образом переплетены и взаимно дополняют дру? друга. Сама но себе прямая авторская"

характеристика Феодооия предельно проста. Нестор перечисляет его качества в двух планах: святого и игумена. Исходя из принципа доказательства каждого своего слова, автор в сочетании прямой характеристики с различными приемами косвенной использует несколько вариантов. Например, реальный факт +- авторская характеристика; авторская характеристика"+ евангельская.цитата; авторская характеристика +- проповедь Феодосия;, авторская характеристика + сравнение; авторская, характеристика + рассказ-иллзострация. Усложне- 1. ние идет по линии нанизывания различных доказательств и иллюстраций. Причем, сама авторская характеристика постоянно меняет свое место в- этой цепочке. Этой вариативностью Нестор стремится разнообразить свое произведение, сделать его более интересным для чтения.

Автор использует также приемы менее значительные, но в совокупности дающие возможность полнее и ярче охарактеризовать героев жития: оценка героя другими персонажами, аналогии и объясне-" яия. причин.. Среди, них наиболее видное место занимают аналогии. Нестор использует прием аналогии более широко, не ограничиваясь традиционными сопоставлениями со святыми и Евангелием. Он проводит аналогию образов жития (Феодосий - Варлаам)., чтобы еще больше выделить своего главного героя, и сопоставление разновременных событий.

Образ Феодосия является в житии центральным, связующим воедино отдельные части жития. В первой части основным принципом изображения героев является антитеза. Гезко противопоставлены Феодосий и его мать. Исследователи (В.Ф. Переверзев, И.П. Еремин, В.П. Адрианова-Перетц) отмечают яркость и новизну изображения отрицательного героя жития, отход Нестора ог канона,психологичиость образа. В.П. Адрианова-Перетц усматривает здесь влияние эллинистического романа, пришедшего на Русь через беллетризованные византийские жития1. .

В изображении матери автор нарушает традиционный принцип однолинейности изображения, отрицательного героя только "черными красками". Здесь сделана попытка, причем, впервые в агиографической литературе, показать небдноплановость человеческой личности, I. Адрианова-Перетц В.П. Сюжетное повествование в житийных пемлт-- никах Х1-Ш вв. - В кн.: Истоки русской беллетристики. Л.: На- укв, 197Р, с. 88.

сложность, поступков и побуждений, И ато, видимо, не случайность, а отражение художественного мышления автора, так как и в образе идеализированного героя Феодосия мы видам тот же принцип неодно-плановости изображения, ш другого рода,

Анализ способов изображения героев жития дает возможность сделать вывод о том, что еще в XI веке в русской агиографии, в частности у Нестора, начинает возникать интерес к чувствам человека и делаются первые попытки изобразить не только состояние героев, но и борьбу и смену чувств.

Система образов жития подчинена основной- задаче автора: усилению прославления святости Феодосия и, с другой стороны, наиболее полному выявления разных сторон облика главного героя. Б результате в перкой части автор, чтобы подчеркнуть трудность пути Феодосия к монашеству, резко противопоставляет ему образ матери. Зо второй части персонажи не противопоставляются главному_ герою, а вступают с ним во взаимодействие,- чтобы выделить ту или иную сторону поведения, облика Феодосия.

В "Титии Феодосия Печерского" привлекает внимание подход автора к изображению монахов. Он создает обобщенный образ братии, причем, и здесь наблюдается неодноплановость изображения (выделяются положительные и отрицательные стороны облика братии). Нестор. создает обобщенный образ братии, мятущейся, неудовлетворенной, раздираемой внутренними противоречиями. Четко вырисовывается тип монаха-грешника, сребролюбца, который, в будущем, в ХУП веке, займет одно из видных мест в произведениях демократической, сатиры. Способы изображения брагии разнообразны, и именно их совокупность дает возможность создать обобщенный образ.

В "Житии Феодосия Печерского" примечателен сам повествователь. При общем анонимном характере древнерусской литературы тя Нестора как автора трех значительных произведений и некоторые, хотя и скудные, сведения в его жизни заинтересовали исследователей XIX века. Но их разыскания и предположения были направлены на воссоздание его биографии, в данной, работе рассматривается тип по-, вествопателя в житии Феодосия и степень проявления позиции, автора.

Л.С. Лихачев-1- отмечает, что "в литературе древнерусской жан-

I. Лихачев Л.С. К изучению художественных методов русской литературы 1Х-ХУП вв. - Тр. Отд. древнерус. лит. Ин-та рус. лит. М; Л., 1964, т. 20, с. II. . .

Однако в "Уитии Феодосия Печерского" мы наблюдаем своеобразное явление. Определить тип повествователя в этом произведении ■ только как автора-агиографа нельзя» Повествователь в пределах одного произведения, жития, объединяет в себе и автора-агиографа, и автора-проповеднкка, к автора-летописца и выявляет позиции и ¡. индивидуальные черты личности самого Нестора.

Структура жития, переплетение нескольких; повествовательных линий приводит к тому, что автор-повествователь постоянно меняет свое лицо: в каждой отдельной, структурной части выявляется один определенный тип повествователя (агиограф, проповедник или летописец), но в целом в литии они не противоречат друг другу, а дополняют, как бы раскрывая различные стороны единого образа повествователя. И объединяет их четкая авторская позиция. Внешнее тра- диционное уничижение не может скрыть личной; настроенности автора и человека, идеи, владеющие им при написании жития. Для агиографической литературы того времени это было необычным и новкы.

В третьей главе рассматривается стилевое своеобразие жппш. Стиль "Жития Феодосия Печерского" более традиционен, однако и здесь есть свои особенности. Он во многом зависит от расширенной тематики, структуры произведения и способов изображения персонажей. Введение летописной линии повествования и расширение дидактических задач приводит к тому, что "житийный стиль" в произведении Нестора перестает быть единственным. Словесно-стилистическая система сочетает в себе приемы и лексику, присущие разным жанрам церковной и светской литературы Киевской Руси (жития, летописи и умеренного церковно-учительного красноречия).

Однако наличие в житии отдельных "микросюжетов" дает автору большую свободу в различном стилистическом оформлении конкретного эпизода, разнообразит приемы изложения в соответствии с авторскими задачами, избранным способом изображения, героя в данном эпизоде или в зависимости от описываемых событий. Строй речи автора »ли героя.варьируется, приобретая то летописные чорты, то житий- , ные,. ораторские или разговорные.

Изменение стилистических приемов и лексики, в основном, соответствует. литературному этикету, но в эпизодах монастырских чу-

дес наблюдается его нарушение, обусловленное "приземлением" образа святого"и стремлением автора к изобразительности повествования.

В житии появляются беллетризовашше апизода и художественные детали, способствующие большей достоверности и яркости изображения окружающей обстановки и состояния героев. Все это в совокупности сближает житие с современностью и бытом Киевской Руси второй половины XI века.

В работе рассматриваются тематика и стилевое оформление житийных проповедей. Сопоставление житийных проповедей с поучениями самого Феодосия приводит к выводу, что проповеди в житии не являются подлинными сочинениями Феодосия, как указывалось ранее в научной литературе*. Составлены они автором жития, Нестором,-использовавшим основные мысли поучений Феодосия, но стилистически оформившим их в соответствии со своими задачами. Эти проповеди разнообразят приемы изложения и открывают нам еще один источник, повлиявший на формирование стиля Нестора, - церковно-учи-тельное красноречие Древней Руси,

Библейские цитаты, один из важных компонентов словесно-стилистической системы "Жития Феодосия Печерского", рассматриваются с то^ки зрения особенностей отбора и характера их применения в житии.

Функции библейских цитат разнообразны: "предуведомление" о заслугах героя, авторитетное доказательство мыслей автора и героя, подтверждение верности действий Феодосия, объяснение причин событий или.поступков. Кроме того, они выполняют функцию связок между эпизодами. Символика и метафоричность, присущие многим библейским текстам, обогащают стиль "Жития Феодосия Печерского".

Нестор отказывается от подражания украшенному стилю визан-I. Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. -СПб., 1894, вып. I, о. 32.

тийских житий. Б словесно-стилистическом оформлении житийной части повествования, построенной, на принципах антитезн и аналогии, ведущее значение приобретают символика и метафоры-символн, параллельно поддерживаемые и усиливаемые библейскими цитатами. Хотя, все изобразительно-выразительные средства традиционны, заимствованы готовыми из византийской христианской литературы, Нестор проявляет самостоятельность в отборе и последовательности использования. символов и языковых средств. Он намечает несколько мета-., форически-символических рядов, которые включают в себя и метафорические эпитеты, и сравнения, и метафоры-символы. Каждый из рядов начинается с метафоры, которая, повторяясь и интерпретируясь в этом ряду, выявляет и подчеркивает определенное качество героя-святого. Но Нестор не ограничивается использованием метафор-символов только для. усиления прославления Феодосия. Каждая тематическая линия жития, например, изображение Феодосия, история Пе-черского монастыря, борьба с "тьмой" безбожия и т.д., в словес- ■ но-стилистической системе имеет определенный ряд или ряда метафор-символов. Причем, отобрав минимальное количество примененных ■ символов, он придает им многозначность.

Особенностью стилистического оформления "Жития Феодосия Пе-черского" в целом является соединение в агиографическом произведении стилей разных жанров церковной и светской литературы, введение в житие бытовой лексики и, параллельно, пронизывающая все произведение символика и метафоричность.

Заключение содержит общие выводы по работе. Комплексное рассмотрение идейно- художественной системы "Жития Феодосия Печерско-го" дает возможность выявить ряд особенностей и новаторских черт. Это произведение переходного периода и образец сосуществования старых, традиционных приемов изображения и новых. Автор частично использует агиографический канон, творчески перерабатывая его и ■ внося изменения в соответствии с историческими условиями Киевской Руси XI в. и национальными интересами. "Житие Феодосия Печероко-го" закладывает- основу дои новой жанровой структуры агиографических произведений, вносит определенный вклад в развитие и обогаич-нив древнерусской повествовательной прозы.

I. "®лтие Феодосия Печерского" в Оценке литературоведов

XIX в. и советских исследователей. - Литература Древней Руси. ¡¿., I98S,"c. 34-11.

2. Структура "Жития Феодосия Печерского". - Депонирована в ИНГОН All СССР I865I, Новая советская литература по общественным наукам» Литературоведение, 1985, JI 5.