И.С.Тургенев "Свидание" (Из цикла "Записки охотника"). «Свидание Записки охотника свидание краткое содержание

Свидание

Березовая роща. Середина сентября. «С самого утра перепадал легкий дождик, сменяемый по временам теплым солнечным сияньем; была непостоянная погода. Небо то все заволакивалось рыхлыми белыми облаками, то вдруг местами расчищалось на мгновенье, и тогда из-за раздвинутых туч показывалась лазурь, ясная и ласковая…».

Охотник безмятежно уснул, «угнездившись» под деревцем, «у которого сучья начинались низко над землей» и могли защитить от дождя, а когда проснулся, увидел шагах в двадцати от себя молодую крестьянскую девушку. Она сидела, «задумчиво потупив голову и уронив обе руки на колени». На ней была клетчатая юбка и «чистая белая рубаха, застегнутая у горла и кистей». Узкая алая повязка, надвинутая почти на самый лоб, «густые белокурые волосы прекрасного пепельного цвета»… «Вся её головка была очень мила; даже немного толстый и круглый нос её не портил. Мне особенно нравилось выражение её лица: так оно было просто и кротко, так грустно и так полно детского недоумения перед собственной грустью».

Она кого-то ждала; встрепенулась, когда что-то хрустнуло в лесу, несколько мгновений прислушивалась, вздохнула. «Веки её покраснели, горько шевельнулись губы, и новая слеза прокатилась из-под густых ресниц, останавливаясь и лучисто сверкая на щеке».

Она долго ждала. Снова что-то зашумело и она встрепенулась. Послышались «решительные, проворные шаги». Ну вот, сейчас он придет, её кумир. Горы книг, тысячи песен об этом… И в 20-м веке та же беда:

«Зачем вы, девочки красивых любите,

Одни страдания от той любви!»

«Она вгляделась, вспыхнула вдруг, радостно и счастливо улыбнулась, хотела было встать и тотчас опять поникла вся, побледнела, смутилась и только тогда подняла трепещущий, почти молящий взгляд на пришедшего человека, когда тот остановился рядом с ней…

Это был, по всем признакам, избалованный камердинер молодого, богатого барина. Его одежда изобличала притязанье на вкус и щегольскую небрежность». «Коротенькое пальто бронзового цвета, вероятно с барского плеча», «розовый галстучек», «бархатный черный картуз с золотым галуном, надвинутый на самые брови. Лицо «свежее» и «нахальное». «Он, видимо, стремился придать своим грубоватым чертам выраженье презрительное и скучающее», щурил глазки и «ломался нестерпимо».

« - А что, - спросил он, присев рядом, но равнодушно глядя куда-то в сторону и зевая, - давно ты здесь?

Давно-с, Виктор Александрыч, - проговорила она, наконец едва слышным голосом.

А!.. я было совсем и позабыл. Притом, вишь, дождик! (Он опять зевнул). Дела пропасть: за всем не усмотришь, а тот ещё бранится. Мы завтра едем…

Завтра? - произнесла девушка и устремила на него испуганный взор.

Завтра… Ну, ну, ну, пожалуйста, - подхватил он поспешно и с досадой, пожалуйста, Акулина, не плачь. Ты знаешь, я этого терпеть не могу…

Ну, не буду, не буду, - торопливо произнесла Акулина, с усилием глотая слезы».

(Его не волновало, предстоит ли им ещё увидеться).

« - Увидимся, увидимся. Не в будущем году - так после. Барин-то, кажется, в Петербург на службу поступать желает, … а может быть, и за границу уедем.

Вы меня забудете, Виктор Александрыч, - печально промолвила Акулина.

Нет, отчего ж? Я тебя не забуду; только ты будь умна, не дурачься, слушайся отца… А я тебя не забуду - не-ет. (И он спокойно потянулся и опять зевнул).

Не забывайте меня, Виктор Александрыч, - продолжала она умоляющим голосом. - Уж, кажется, я на что вас любила, все, кажется, для вас… Вы говорите, отца мне слушаться, Виктор Александрыч… Да как же мне отца-то слушаться…

А что? (Он произнес это, лежа на спине и подложив руки под голову).

Да как же, Виктор Александрыч, вы сами знаете…

Ты, Акулина, девка неглупая, - заговорил он, наконец: - и потому вздору не говори… Я твоего же добра желаю… Конечно, ты не глупа, не совсем мужичка, так сказать; и твоя мать тоже не всегда мужичкой была. Все же ты без образованья, - стало быть, должна слушаться, когда тебе говорят.

Да страшно, Виктор Александрыч.

И-и, какой вздор, моя любезная: в чем нашла страх! Что это у тебя, - прибавил он, подвинувшись к ней: - цветы?

Цветы, - уныло отвечала Акулина. - Это я полевой рябинки нарвала, - продолжала она, несколько оживившись: - это для телят хорошо. А это вот череда - против золотухи. Вот поглядите-ка какой чудесный цветик; такого чудного цветика я ещё отродясь не видала… А вот это я для вас, - прибавила она, доставая из-под желтой рябинки небольшой пучок голубеньких васильков, перевязанных тоненькой травкой: - хотите? Виктор лениво протянул руку, взял, небрежно понюхал цветы и начал вертеть в пальцах, с задумчивой важностью посматривая вверх.

Акулина глядела на него… В её грустном взоре было столько нежной преданности, благоговейной покорности, любви. Она и боялась-то его, и не смела плакать, и прощалась с ним, и любовалась им в последний раз; а он лежал, развалясь, как султан, и с великодушным терпеньем и снисходительностью сносил её обожанье… Акулина была так хороша в это мгновенье: вся душа её доверчиво, страстно раскрывалась перед ним, тянулась и ластилась к нему, а он… он уронил васильки на траву, достал из бокового кармана пальто круглое стеклышко в бронзовой оправе и принялся втискивать его в глаз; но, как он ни старался удержать его нахмуренной бровью, приподнятой щекой и даже носом, - стеклышко все вываливалось и падало ему в руку.

Что это? - спросила, наконец, изумленная Акулина.

Лорнет, - отвечал он с важностью.

Для чего?

А чтоб лучше видеть.

Покажьте-ка.

Виктор поморщился, но дал ей стеклышко.

Не разбей, смотри.

Небось, не разобью. (Она робко поднесла его к глазу). Я ничего не вижу, - невинно проговорила она.

Да ты глаз-то, глаз-то зажмурь, - возразил он голосом недовольного наставника. (Она зажмурила глаз, перед которым держала стеклышко). - Да не тот, не тот, глупая! Другой! - воскликнул Виктор и, не давши ей исправить свою ошибку, отнял у ней лорнет.

Акулина покраснела, чуть-чуть засмеялась и отвернулась.

Видно нам не годится, - промолвила она.

Бедняжка помолчала и глубоко вздохнула.

Ах, Виктор Александрыч, как это будет нам быть без вас! - сказала она вдруг.

Виктор вытер лорнет полой и положил его обратно в карман.

Да, да, - заговорил он, наконец: - тебе сначала будет тяжело, точно. (Он снисходительно потрепал её по плечу; она тихонько достала с своего плеча его руку и робко её поцеловала). Ну, да, да, ты точно девка добрая, - продолжал он самодовольно улыбнувшись: - но что же делать? Ты сама посуди! Нам с барином нельзя же здесь остаться; теперь скоро зима, а в деревне зимой, - ты сама знаешь, - просто скверность. То ли дело в Петербурге! Там просто такие чудеса, каких ты, глупая, и во сне себе представить не можешь. Дома какие, улицы, а обчество, образованье - просто удивленье!.. (Акулина слушала его с пожирающим вниманьем, слегка раскрыв губы, как ребенок). Впрочем, - прибавил он, заворочавшись на земле: - к чему я тебе это все говорю? Ведь ты этого понять не можешь».

В душе крепостного крестьянина, «мужика», при всей его примитивности, дикости была подчас христианская незлобивость, смиренная простота. Лакей же, хотя бы чуточку соприкоснувшийся с барской роскошью, привилегиями, забавами, но в отличие от богатого барина всего этого лишенный; и вдобавок никогда не учившийся, ну хотя бы как его барин: «чему-нибудь и как-нибудь»; такой лакей зачастую развращался. Темный парень, повидав «обчество» и разные «чудеса», Петербургские или ещё и заморские, глядит свысока на прежних «братьев по классу» и ради собственной забавы никого не пощадит.

Но вернемся к Акулине и камердинеру.

« - Отчего же, Виктор Александрович? Я поняла; я все поняла.
- Вишь, какая!

Акулина потупилась.

Прежде вы со мной не так говаривали, Виктор Александрыч, - проговорила она, не поднимая глаз.

Прежде?.. прежде! Вишь, ты!.. Прежде! - заметил он, как бы негодуя.

Они оба помолчали.

Однако мне пора идти, - проговорил Виктор и уже оперся было на локоть…

Чего ждать? Ведь уж я простился с тобой.

Подождите, - повторила Акулина… Её губы подергивало, бледные её щеки слабо заалелись…

Виктор Александрыч, - заговорила она, наконец, прерывающимся голосом: - вам грешно… вам грешно, Виктор Александрыч…

Что такое грешно? - спросил он, нахмурив брови…

Грешно, Виктор Александрыч. Хоть бы доброе словечко мне сказали на прощанье; хоть бы словечко мне сказали, горемычной сиротинушке…

Да что я тебе скажу?

Я не знаю; вы это лучше знаете, Виктор Александрыч. Вот вы едете, и хоть бы словечко… Чем я заслужила?

Какая ты странная! Что ж я могу!

Хоть бы словечко.

Ну, зарядила одно и то же, - промолвил он с досадой и встал.

Не сердитесь, Виктор Александрыч, - поспешно прибавила она, едва сдерживая слезы.

Я не сержусь, а только ты глупа… Чего ты хочешь? Ведь я на тебе жениться не могу? Ведь не могу? Ну, так чего же ты хочешь? Чего?..

Я ничего… ничего не хочу, - отвечала она, заикаясь и едва осмеливаясь простирать к нему трепещущие руки: - а так хоть бы словечко на прощанье…

И слезы полились у нее ручьем.

Ну, так и есть, пошла плакать, - хладнокровно промолвил Виктор, надвигая сзади картуз на глаза.

Я ничего не хочу, - продолжала она, всхлипывая и закрыв лицо обеими руками: - но каково же мне теперь в семье, каково же мне? И что же со мной будет, что станется со мной, горемычной? За немилого выдадут сиротиночку… Бедная моя головушка!

А он хоть бы словечко, хоть бы одно… Дескать, Акулина, дескать я…

Внезапные, надрывающие грудь рыданья не дали ей докончить речи - она повалилась лицом на траву и горько, горько заплакала… Все её тело судорожно волновалось… Долго сдержанное горе хлынуло, наконец, потоком. Виктор постоял над ней, постоял, пожал плечами, повернулся и ушел большими шагами.

Прошло несколько мгновений… Она притихла, подняла голову, вскочила, оглянулась и всплеснула руками; хотела было бежать за ним, но ноги у ней подкосились - она упала на колени»…

Я постоял, поднял пучок васильков и вышел из рощи, в поле».

Всего лишена. Кроме юности, милой нетронутой прелести. Да и это принесла в жертву случайному проходимцу. А он тоже, в сущности, всего лишен, ещё и нравственно искалечен. Попугай, доверчиво глазеющий на «обчество», «образованье» и прочее.

А для нее он не только первая любовь, но, быть может, и олицетворение неведомых, далеких «чудес», «каких ты, глупая и во сне себе представить не можешь»; он - из мечты, прекрасной и недоступной.

Это не просто о неразделенной любви, это ещё и о социальной придавленности.

«До вечера оставалось не более получаса, а заря едва-едва зажигалась. Порывистый ветер быстро мчался мне навстречу через желтое, высохшее жнивье; торопливо вздымаясь перед ним, стремились мимо, через дорогу, вдоль опушки, маленькие, покоробленные листья;… сквозь невеселую, хотя свежую улыбку увядающей природы, казалось, прокрадывался унылый страх недалекой зимы».

Автор рассказа становится случайным свидетелем сцены прощания между крестьянской девушкой Акулиной и господским слугой Виктором, которого она уважительно зовёт по отчеству – Александровичем. Слуга ведёт себя с влюбленной в него девушкой по-хамски, строит из себя барина. Завтра он должен уехать в столицу, а там – за границу, где, конечно, всё такое, что Акулине и не снилось, по его мнению. Девушка страдает, жалеет о времени, потраченном на этого неблагодарного человека, этим вызывает сочувствие автора, который даже выдаёт своё присутствие. Автор подбирает забытые ей цветы, долго хранит их, жалея её и других девушек, обманутых внешностью и сказками низких людей.

Главная мысль

В рассказе показано настоящее, сильное и благородное чувство, направленное на недостойного человека, который не сумел им распорядиться, а смешал с грязью. Акулина ждала лишь одного доброго слова от бывшего друга, а тот красовался, но при этом боялся её искренних чувств.

Читать краткое содержание Тургенев Свидание

Начинается история с описания девушки. Охотник залюбовался ей – её красотой и здоровьем, гармоничностью. Простая девушка не выглядит простушкой. Видно, что она кого-то напряженно ждёт, перебирая собранные цветы. Всё ей слышатся шаги, голос… но нет того, кто ей стал дороже всех.

Наконец, появляется он. И автор сразу видит, что это недостойный человек. Писатель, показывая смазливую и франтоватую внешность незнакомца, сожалеет, что «такие» часто нравятся женщинам. Да и ведёт себя этот франт в наряде с барского плеча (с претензией на стиль) наплевательски. Видимо, он нарочно опоздал, он зевает, потягивается, жалуется на погоду, говорит манерно – «в нос». Понятно, что Акулину этот подлец обманул, считая её недостойной себя. Виктор ещё советует ей себя хорошо вести! В итоге, девушка разрыдалась. Пожав плечами, Виктор ушел, а писатель бросился утешить Акулину.

Картинка или рисунок Свидание

Другие пересказы и отзывы для читательского дневника

• Краткое содержание Последний дюйм (Отец и сын) Олдридж

  Бен был хорошим летчиком и, налетав за свою жизнь много тысяч миль, он все еще испытывал удовольствие от полетов. Долгое время он проработал в Канаде, затем в Саудовской Аравии в нефтеэкспортной компании, которая вела разведку нефти по побережью Египта.

• Краткое содержание Бунин Сны Чанга

  Действие рассказа происходит в зимнее время года в Одессе. Шесть лет назад в такую же стужу на свет появился рыжий щенок, который получил кличку Чанг. Теперь его хозяин - старый капитан. Жизнь для животного видится не той, какой была несколько лет назад

• Краткое содержание Линдгрен Расмус-бродяга

  События повести происходят в Швеции в начале XX века. Главному герою – мальчику Русмусу девять лет. Он живёт в детском доме и, как и все дети, нуждается в любви и заботе, которых там ему очень не хватает. Расмус мечтает о богатых родителях.

• Краткое содержание Повести о разорении Рязани Батыем

  Повесть рассказывает о том, каким испытаниям подверглась Русская земля во время нашествия монголо-татарского ига. Этот по-настоящему страшный для Руси период начался в первой половине тринадцатого века.

• Краткое содержание Жуковский Кубок

  Как-то раз царь решил проверить преданность своих подданных, предложив своим рыцарям показать себя смельчаками и спрыгнуть с обрыва в пучину моря. Правитель сбросил с горы свой золотой кубок

Березовая роща. Середина сентября. «С самого утра перепадал легкий дождик, сменяемый по временам теплым солнечным сияньем; была непостоянная погода. Небо то все заволакивалось рыхлыми белыми облаками, то вдруг местами расчищалось на мгновенье, и тогда из-за раздвинутых туч показывалась лазурь, ясная и ласковая…».

Охотник безмятежно уснул, «угнездившись» под деревцем, «у которого сучья начинались низко над землей» и могли защитить от дождя, а когда проснулся, увидел шагах в двадцати от себя молодую крестьянскую девушку. Она сидела, «задумчиво потупив голову и уронив обе руки на колени». На ней была клетчатая юбка и «чистая белая рубаха, застегнутая у горла и кистей». Узкая алая повязка, надвинутая почти на самый лоб, «густые белокурые волосы прекрасного пепельного цвета»… «Вся её головка была очень мила; даже немного толстый и круглый нос её не портил. Мне особенно нравилось выражение её лица: так оно было просто и кротко, так грустно и так полно детского недоумения перед собственной грустью».

Она кого-то ждала; встрепенулась, когда что-то хрустнуло в лесу, несколько мгновений прислушивалась, вздохнула. «Веки её покраснели, горько шевельнулись губы, и новая слеза прокатилась из-под густых ресниц, останавливаясь и лучисто сверкая на щеке».

Она долго ждала. Снова что-то зашумело и она встрепенулась. Послышались «решительные, проворные шаги». Ну вот, сейчас он придет, её кумир. Горы книг, тысячи песен об этом… И в 20-м веке та же беда:

«Зачем вы, девочки красивых любите,

Одни страдания от той любви!»

«Она вгляделась, вспыхнула вдруг, радостно и счастливо улыбнулась, хотела было встать и тотчас опять поникла вся, побледнела, смутилась и только тогда подняла трепещущий, почти молящий взгляд на пришедшего человека, когда тот остановился рядом с ней…

Это был, по всем признакам, избалованный камердинер молодого, богатого барина. Его одежда изобличала притязанье на вкус и щегольскую небрежность». «Коротенькое пальто бронзового цвета, вероятно с барского плеча», «розовый галстучек», «бархатный черный картуз с золотым галуном, надвинутый на самые брови. Лицо «свежее» и «нахальное». «Он, видимо, стремился придать своим грубоватым чертам выраженье презрительное и скучающее», щурил глазки и «ломался нестерпимо».

« - А что, - спросил он, присев рядом, но равнодушно глядя куда-то в сторону и зевая, - давно ты здесь?

Давно-с, Виктор Александрыч, - проговорила она, наконец едва слышным голосом.

А!.. я было совсем и позабыл. Притом, вишь, дождик! (Он опять зевнул). Дела пропасть: за всем не усмотришь, а тот ещё бранится. Мы завтра едем…

Завтра? - произнесла девушка и устремила на него испуганный взор.

Завтра… Ну, ну, ну, пожалуйста, - подхватил он поспешно и с досадой, пожалуйста, Акулина, не плачь. Ты знаешь, я этого терпеть не могу…

Ну, не буду, не буду, - торопливо произнесла Акулина, с усилием глотая слезы».

(Его не волновало, предстоит ли им ещё увидеться).

« - Увидимся, увидимся. Не в будущем году - так после. Барин-то, кажется, в Петербург на службу поступать желает, … а может быть, и за границу уедем.

Вы меня забудете, Виктор Александрыч, - печально промолвила Акулина.

Нет, отчего ж? Я тебя не забуду; только ты будь умна, не дурачься, слушайся отца… А я тебя не забуду - не-ет. (И он спокойно потянулся и опять зевнул).

Не забывайте меня, Виктор Александрыч, - продолжала она умоляющим голосом. - Уж, кажется, я на что вас любила, все, кажется, для вас… Вы говорите, отца мне слушаться, Виктор Александрыч… Да как же мне отца-то слушаться…

А что? (Он произнес это, лежа на спине и подложив руки под голову).

Да как же, Виктор Александрыч, вы сами знаете…

Ты, Акулина, девка неглупая, - заговорил он, наконец: - и потому вздору не говори… Я твоего же добра желаю… Конечно, ты не глупа, не совсем мужичка, так сказать; и твоя мать тоже не всегда мужичкой была. Все же ты без образованья, - стало быть, должна слушаться, когда тебе говорят.

Да страшно, Виктор Александрыч.

И-и, какой вздор, моя любезная: в чем нашла страх! Что это у тебя, - прибавил он, подвинувшись к ней: - цветы?

Цветы, - уныло отвечала Акулина. - Это я полевой рябинки нарвала, - продолжала она, несколько оживившись: - это для телят хорошо. А это вот череда - против золотухи. Вот поглядите-ка какой чудесный цветик; такого чудного цветика я ещё отродясь не видала… А вот это я для вас, - прибавила она, доставая из-под желтой рябинки небольшой пучок голубеньких васильков, перевязанных тоненькой травкой: - хотите? Виктор лениво протянул руку, взял, небрежно понюхал цветы и начал вертеть в пальцах, с задумчивой важностью посматривая вверх. Акулина глядела на него… В её грустном взоре было столько нежной преданности, благоговейной покорности, любви. Она и боялась-то его, и не смела плакать, и прощалась с ним, и любовалась им в последний раз; а он лежал, развалясь, как султан, и с великодушным терпеньем и снисходительностью сносил её обожанье… Акулина была так хороша в это мгновенье: вся душа её доверчиво, страстно раскрывалась перед ним, тянулась и ластилась к нему, а он… он уронил васильки на траву, достал из бокового кармана пальто круглое стеклышко в бронзовой оправе и принялся втискивать его в глаз; но, как он ни старался удержать его нахмуренной бровью, приподнятой щекой и даже носом, - стеклышко все вываливалось и падало ему в руку.

Что это? - спросила, наконец, изумленная Акулина.

Лорнет, - отвечал он с важностью.

Для чего?

А чтоб лучше видеть.

Покажьте-ка.

Виктор поморщился, но дал ей стеклышко.

Не разбей, смотри.

Небось, не разобью. (Она робко поднесла его к глазу). Я ничего не вижу, - невинно проговорила она.

Да ты глаз-то, глаз-то зажмурь, - возразил он голосом недовольного наставника. (Она зажмурила глаз, перед которым держала стеклышко). - Да не тот, не тот, глупая! Другой! - воскликнул Виктор и, не давши ей исправить свою ошибку, отнял у ней лорнет.

Акулина покраснела, чуть-чуть засмеялась и отвернулась.

Видно нам не годится, - промолвила она.

Бедняжка помолчала и глубоко вздохнула.

Ах, Виктор Александрыч, как это будет нам быть без вас! - сказала она вдруг.

Виктор вытер лорнет полой и положил его обратно в карман.

Да, да, - заговорил он, наконец: - тебе сначала будет тяжело, точно. (Он снисходительно потрепал её по плечу; она тихонько достала с своего плеча его руку и робко её поцеловала). Ну, да, да, ты точно девка добрая, - продолжал он самодовольно улыбнувшись: - но что же делать? Ты сама посуди! Нам с барином нельзя же здесь остаться; теперь скоро зима, а в деревне зимой, - ты сама знаешь, - просто скверность. То ли дело в Петербурге! Там просто такие чудеса, каких ты, глупая, и во сне себе представить не можешь. Дома какие, улицы, а обчество, образованье - просто удивленье!.. (Акулина слушала его с пожирающим вниманьем, слегка раскрыв губы, как ребенок). Впрочем, - прибавил он, заворочавшись на земле: - к чему я тебе это все говорю? Ведь ты этого понять не можешь».

В душе крепостного крестьянина, «мужика», при всей его примитивности, дикости была подчас христианская незлобивость, смиренная простота. Лакей же, хотя бы чуточку соприкоснувшийся с барской роскошью, привилегиями, забавами, но в отличие от богатого барина всего этого лишенный; и вдобавок никогда не учившийся, ну хотя бы как его барин: «чему-нибудь и как-нибудь»; такой лакей зачастую развращался. Темный парень, повидав «обчество» и разные «чудеса», Петербургские или ещё и заморские, глядит свысока на прежних «братьев по классу» и ради собственной забавы никого не пощадит.

Но вернемся к Акулине и камердинеру.

« - Отчего же, Виктор Александрович? Я поняла; я все поняла.

Вишь, какая!

Акулина потупилась.

Прежде вы со мной не так говаривали, Виктор Александрыч, - проговорила она, не поднимая глаз.

Прежде?.. прежде! Вишь, ты!.. Прежде! - заметил он, как бы негодуя.

Они оба помолчали.

Однако мне пора идти, - проговорил Виктор и уже оперся было на локоть…

Чего ждать? Ведь уж я простился с тобой.

Подождите, - повторила Акулина… Её губы подергивало, бледные её щеки слабо заалелись…

Виктор Александрыч, - заговорила она, наконец, прерывающимся голосом: - вам грешно… вам грешно, Виктор Александрыч…

Что такое грешно? - спросил он, нахмурив брови…

Грешно, Виктор Александрыч. Хоть бы доброе словечко мне сказали на прощанье; хоть бы словечко мне сказали, горемычной сиротинушке…

Да что я тебе скажу?

Я не знаю; вы это лучше знаете, Виктор Александрыч. Вот вы едете, и хоть бы словечко… Чем я заслужила?

Какая ты странная! Что ж я могу!

Хоть бы словечко.

Ну, зарядила одно и то же, - промолвил он с досадой и встал.

Не сердитесь, Виктор Александрыч, - поспешно прибавила она, едва сдерживая слезы.

Я не сержусь, а только ты глупа… Чего ты хочешь? Ведь я на тебе жениться не могу? Ведь не могу? Ну, так чего же ты хочешь? Чего?..

Я ничего… ничего не хочу, - отвечала она, заикаясь и едва осмеливаясь простирать к нему трепещущие руки: - а так хоть бы словечко на прощанье…

И слезы полились у нее ручьем.

Ну, так и есть, пошла плакать, - хладнокровно промолвил Виктор, надвигая сзади картуз на глаза.

Я ничего не хочу, - продолжала она, всхлипывая и закрыв лицо обеими руками: - но каково же мне теперь в семье, каково же мне? И что же со мной будет, что станется со мной, горемычной? За немилого выдадут сиротиночку… Бедная моя головушка!

А он хоть бы словечко, хоть бы одно… Дескать, Акулина, дескать я…

Внезапные, надрывающие грудь рыданья не дали ей докончить речи - она повалилась лицом на траву и горько, горько заплакала… Все её тело судорожно волновалось… Долго сдержанное горе хлынуло, наконец, потоком. Виктор постоял над ней, постоял, пожал плечами, повернулся и ушел большими шагами.

Прошло несколько мгновений… Она притихла, подняла голову, вскочила, оглянулась и всплеснула руками; хотела было бежать за ним, но ноги у ней подкосились - она упала на колени»…

Березовая роща. Середина сентября. «С самого утра перепадал легкий дождик, сменяемый по временам теплым солнечным сияньем; была непостоянная погода. Небо то все заволакивалось рыхлыми белыми облаками, то вдруг местами расчищалось на мгновенье, и тогда из-за раздвинутых туч показывалась лазурь, ясная и ласковая…».

Охотник безмятежно уснул, «угнездившись» под деревцем, «у которого сучья начинались низко над землей» и могли защитить от дождя, а когда проснулся, увидел шагах в двадцати от себя молодую крестьянскую девушку. Она сидела, «задумчиво потупив голову и уронив обе руки на колени». На ней была клетчатая юбка и «чистая белая рубаха, застегнутая у горла и кистей». Узкая алая повязка, надвинутая почти на самый лоб, «густые белокурые волосы прекрасного пепельного цвета»… «Вся её головка была очень мила; даже немного толстый и круглый нос её не портил. Мне особенно нравилось выражение её лица: так оно было просто и кротко, так грустно и так полно детского недоумения перед собственной грустью».

Она кого-то ждала; встрепенулась, когда что-то хрустнуло в лесу, несколько мгновений прислушивалась, вздохнула. «Веки её покраснели, горько шевельнулись губы, и новая слеза прокатилась из-под густых ресниц, останавливаясь и лучисто сверкая на щеке».

Она долго ждала. Снова что-то зашумело и она встрепенулась. Послышались «решительные, проворные шаги». Ну вот, сейчас он придет, её кумир. Горы книг, тысячи песен об этом… И в 20-м веке та же беда:

«Зачем вы, девочки красивых любите,

Одни страдания от той любви!»

«Она вгляделась, вспыхнула вдруг, радостно и счастливо улыбнулась, хотела было встать и тотчас опять поникла вся, побледнела, смутилась и только тогда подняла трепещущий, почти молящий взгляд на пришедшего человека, когда тот остановился рядом с ней…

Это был, по всем признакам, избалованный камердинер молодого, богатого барина. Его одежда изобличала притязанье на вкус и щегольскую небрежность». «Коротенькое пальто бронзового цвета, вероятно с барского плеча», «розовый галстучек», «бархатный черный картуз с золотым галуном, надвинутый на самые брови. Лицо «свежее» и «нахальное». «Он, видимо, стремился придать своим грубоватым чертам выраженье презрительное и скучающее», щурил глазки и «ломался нестерпимо».

« - А что, - спросил он, присев рядом, но равнодушно глядя куда-то в сторону и зевая, - давно ты здесь?

Давно-с, Виктор Александрыч, - проговорила она, наконец едва слышным голосом.

А!.. я было совсем и позабыл. Притом, вишь, дождик! (Он опять зевнул). Дела пропасть: за всем не усмотришь, а тот ещё бранится. Мы завтра едем…

Завтра? - произнесла девушка и устремила на него испуганный взор.

Завтра… Ну, ну, ну, пожалуйста, - подхватил он поспешно и с досадой, пожалуйста, Акулина, не плачь. Ты знаешь, я этого терпеть не могу…

Ну, не буду, не буду, - торопливо произнесла Акулина, с усилием глотая слезы».

(Его не волновало, предстоит ли им ещё увидеться).

« - Увидимся, увидимся. Не в будущем году - так после.

Идти к великим изобретениям, исходя от самых ничтожных начал, и видеть, что под первой и ребяческой внешностью может скрываться удивительное искусство, - это дело не дюжинных умов, а под силу лишь мысли сверхчеловека.

Тургенев Иван Сергеевич появился на свет в 1818 году. Жизнь мальчика началась в старинной дворянской семье Тургеневых, матери Варвары Петровны и отца Сергея Николаевича, отставного кавалерийского офицера. Мать происходила из богатой, но не знатной семьи Лутовиновых. Тургенев все детство проводит в родительском имении Спаском - Лутовинове, около города Мценска Орловской губернии. Первые уроки Тургеневу преподал крепостной Федор Лобанов, секретарь его матери. Через некоторое время Тургенев с семьей переезжает в Москву, где дальше продолжает свое образование в частном пансионе, а затем юный Иван Сергеевич начинает заниматься науками под руководством московских педагогов Погорельска, Клюшникова и Дубенского. Тургенев свидание краткое содержание К четырнадцати годам Тургенев уже очень хорошо говорит на нескольких иностранных языках, а так же успевает познакомиться с лучшими произведениями русской и европейской литературой. В 1833 году Тургенев поступает в Московский университет, но уже в 1834 году переводится в Петербургский, где и заканчивает философский факультет в 1837 году.

Еще со студенческих лет Тургенев любил писать. Его первыми поэтическими опытами были переводы небольших поэм, драм и лирических стихотворений. Среди университетских профессоров выделялся только Плетнев, который был близким другом Пушкина. Несмотря на то, что Плетнев не имел специального образования, он отличался природной мудростью и интуицией. Ознакомившись с произведениями Ивана Тургенева, Плетнев назвал их «недозрелыми», хотя выбрал два более удачных стихотворения и опубликовал, дабы пробудить в ученике желание продолжать свои начинания.

Интересы Ивана Сергеевича не были сосредоточены только на литературном творчестве, и в 1838 году, весной, Тургенев уезжает за границу в Берлинский университет, считая, что он недостаточно получил знаний в университетском образовании. В Россию же он возвратился только в 1841 году.

Тургенев всю жизнь мечтал о преподавании философии, пытался сдать магистерские экзамены, дающие право на защиту диссертации и получения места на кафедре. В конце 1842 года Тургенев задумывается о службе в министерстве внутренних дел. Уже в 1843 году Тургенева зачислили в канцелярию министерства, где вскоре он разочаровался в своих ожиданиях и потерял интерес, а через пару лет подал в отставку.

Тургенев Иван Сергеевич писал повести о людях. Этой теме посвящены многие его произведения, такие как «Затишье», «Дневник лишенного человека», «Два приятеля», «Переписка» и «Яков Пасынков». Тургенев свидание краткое содержание В 1867 году Тургенев заканчивает работу над романом «Дым».

В 1882 году, весной, Иван Сергеевич смертельно заболел, но, несмотря на страдания, писатель продолжает свою работу и за несколько месяцев до своей смерти успевает издать первую часть книги «Стихотворения в прозе». В своей последней книге он собрал все главные темы и мотивы своего творчества. Тургенев свидание краткое содержание

Для того, чтобы воспитание детей было успешным, надо, чтобы воспитывающие люди, не переставая, воспитывали себя.