Аудиокнига Стриндберг Август - Пляска смерти. Радиоспектакль Московского Драматического театра на Малой Бронной Dödsdansen
Пляска смерти
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Эдгар, капитан крепостной артиллерии.
Алис, его жена, бывшая актриса.
Курт, начальник карантина.
Второстепенные персонажи:
Часовой (без слов).
Внутреннее помещение круглой крепостной гранитной башни. На заднем плане - массивные ворота с застекленными дверями, через которые видны морской берег с расположенными на нем батареями и море. По обе стороны ворот - окна, на подоконниках - цветы и клетки с птицами. Справа от ворот - пианино; ближе к просцениуму - столик для рукоделия и два кресла. Слева, в середине сцены - письменный стол, на котором установлен телеграфный аппарат; на переднем плане - этажерка, на ней стоит фотография в рамке. Возле этажерки - кушетка. У стены - буфет. Под потолком - лампа. На стене возле пианино, по обе стороны от портрета женщины в театральном костюме, висят два больших лавровых венка, перевязанные лентой. Рядом с дверью стоит вешалка, на ней предметы военного обмундирования, сабли и т. п. Возле вешалки - секретер. Слева от двери висит ртутный барометр. Теплый осенний вечер. Крепостные ворота распахнуты настежь, вдали виден артиллерист, стоящий на посту возле береговой батареи, на нем - каска с султаном; время от времени в багровых лучах заходящего солнца поблескивает его сабля. Чернеет неподвижная гладь воды. В кресле слева от столика для рукоделия сидит Капитан, крутя в пальцах погасшую сигару. На нем - поношенная полевая форма и кавалерийские сапоги со шпорами. На лице - выражение усталости и тоски. В кресле справа расположилась Алис. У нее усталый вид, она ничем не занята, но как будто чего-то ждет.
Капитан. Может, сыграешь что-нибудь?
Алис равнодушно, но без раздражения). Что именно?
Капитан. Что сама хочешь!
Алис. Мой репертуар тебе не по вкусу!
Капитан. А тебе мой!
Алис (уклончиво). Двери не закрыть?
Капитан. Как тебе будет угодно! По-моему, тепло.
Алис. Тогда пусть их!.. (Пауза.) Почему ты не куришь?
Капитан. Перестал выносить крепкий табак.
Алис (почти дружелюбно). Так кури послабее! Это ведь твоя единственная радость, сам говоришь.
Капитан. Радость? Что это за штука такая?
Алис. Ты меня спрашиваешь? Мне об этом известно не больше твоего!.. Виски тебе еще не пора?
Капитан. Чуть погодя!.. Что у нас на ужин?
Алис. Откуда мне знать! Спроси Кристин!
Капитан. Почему-то скумбрия еще не пошла; на дворе ведь осень!
Алис. Да, осень!
Капитан. И на дворе, и дома! Конечно, с осенью наступят холода - и на дворе, и дома, - но полакомиться жаренной на решетке скумбрией с долькой лимона и бокалом белого бургундского весьма недурственно!
Алис. Какое вдруг красноречие!
Капитан. У нас в винном погребе осталось бургундское?
Алис. Насколько я знаю, последние пять лет наш погреб пуст...
Капитан. Ты никогда ничего не знаешь. А ведь нам непременно надобно сделать запасы к серебряной свадьбе...
Алис. Ты в самом деле намерен ее отмечать?
Капитан. Естественно!
Алис. Намного естественнее было бы скрыть от чужих глаз наш семейный ад, наш двадцатипятилетний ад...
Капитан. Дорогая Алис, ад адом, но ведь у нас бывали и хорошие минуты! Так давай воспользуемся отпущенным нам кратким сроком, ибо потом - конец всему!
Алис. Конец! Если бы!
Капитан. Конец! Только и останется, что вывезти на тачке и унавозить огород)
Алис. И столько суеты из-за огорода!
Капитан. Да, именно так; я тут ни при чем!
Алис. Столько суеты! (Пауза.) Почту получил?
Капитан. Получил!
Алис. Счет от мясника пришел?
Капитан. Пришел!
Алис. Большой?
Капитан (вынимает из кармана бумажку, надевает очки, но тут же откладывает их в сторону). Посмотри сама! Я плохо вижу...
Алис. А что у тебя с глазами?
Капитан. Не знаю!
Алис. Старость.
Капитан. Вздор! Это я-то старый?!
Алис. Ну не я же!
Капитан. Гм!
Алис (проглядывает счет). Оплатить можешь?
Капитан. Могу; но не сейчас!
Алис. Значит, потом! Через год, когда выйдешь в отставку с крошечной пенсией и будет поздно! Потом, когда тебя вновь одолеет болезнь...
Капитан. Болезнь? Да я сроду не болел, один раз нехорошо стало, вот и все! Я еще двадцать лет проживу!
Алис. У врача другое мнение!
Капитан. У врача!
Алис. А кто же лучше разбирается в болезнях?
Капитан. Нет у меня никаких болезней и никогда не было. И не будет, ибо я умру в одночасье, как и положено старому солдату!
Алис. Кстати, о враче. У доктора-то сегодня званый вечер, слышал?
Капитан (возмущенно). Ну и что из того! Нас не пригласили, поскольку мы не общаемся с семейством доктора, а не общаемся потому, что не желаем, потому, что я презираю их обоих. Подонки!
Алис. У тебя кругом одни подонки!
Капитан. А кругом одни подонки и есть!
Алис. Кроме тебя!
Капитан. Да, кроме меня, ибо я во всех жизненных обстоятельствах веду себя пристойно. Посему я не подонок!
Алис. Сыграем в карты?
Капитан. Давай!
Алис (вынимает из ящика стола колоду карт и начинает ее тасовать). Надо же, доктор-то! Сумел заполучить на свой званый вечер военный оркестр!
Капитан (гневно). А все потому, что стелется ужом перед полковником в городе! Вот именно, стелется! Мне бы такие способности!
Алис (сдает). Я Герду подругой считала, а она оказалась насквозь фальшивой...
Капитан. Все они фальшивые!.. Какие козыри?
Алис. Надень очки!
Капитан. Не помогают!.. Да, да!
Алис. Козыри пики!
Капитан (недовольно). Пики?..
Алис (ходит). Да, как бы там ни было, а жены молодых офицеров сторонятся нас словно зачумленных!
Капитан (делает ход и берет взятку). Ну и что с того? Мы званых вечеров не устраиваем, так что никакой разницы! Я вполне могу обходиться один... и всегда обходился!
А л и с. Я тоже! Но дети! Дети растут без общества!
Капитан. Ничего, пусть сами, ищут, в городе!.. Эту я взял! У тебя остались козыри?
Алис. Один! Эта взятка моя!
Капитан. Шесть и восемь будет пятнадцать...
Алис. Четырнадцать, четырнадцать!
Капитан. Шесть и восемь - четырнадцать... Я, похоже, и считать разучился! И два - итого шестнадцать... (Зевает.) Тебе сдавать!
Алис. Ты устал?
Капитан (сдает). Ничуть!
Алис (прислушивается). Музыка аж сюда доносится! (Пауза.) Как думаешь, Курт тоже приглашен?
Капитан. Он приехал утром, так что фрак распаковать успел, а вот к нам зайти не успел!
Алис. Начальник карантина! Здесь что, карантинный пост будет?
Капитан. Да!..
Алис. Как бы там ни было, а он мой кузен, когда-то и я носила ту же фамилию...
Капитан. Велика честь...
А л и с. Ну вот что... (резко) оставь в покое моих родственников, если хочешь, чтобы и твоих не трогали!
Капитан. Ну ладно, ладно! Не будем заводить старую песню!
Алис. Начальник карантина - это значит врач?
Капитан. Нет! Что-то вроде гражданского лица, управляющего или бухгалтера, ведь из Курта-то так ничего и не вышло!
Алис. Бедняжка...
Капитан. Который обошелся мне в кругленькую сумму... А уйдя от жены и детей, он покрыл себя позором!
Алис. Не суди так строго, Эдгар!
Капитан. Да, позором!.. И чем он потом там в Америке занимался? А? Не могу сказать, чтобы я особенно по нему стосковался! Но он был приличный юноша, я любил с ним побеседовать!
Алис. Потому что он тебе всегда уступал...
Капитан (высокомерно). Уступал или нет, а с ним, по крайней мере, можно было разговаривать... Здесь, на острове, ни одна сволочь не понимает того, что я говорю... просто сборище идиотов...
Алис. Удивительно, надо же было Курту приехать как раз к нашей серебряной свадьбе... не важно, будем ли мы ее отмечать или нет...
Капитан. Что же тут удивительного!.. Ах да, это ведь он свел нас, или выдал тебя замуж, как это называлось!
Алис. Дурацкая затея...
Капитан. Расплачиваться за которую пришлось нам, а не ему!
"Ад - это другие," - изрек когда-то Жан-Поль Сартр. "Ад - это мы сами", - следовало бы провозгласить после знакомства с пьесой Стриндберга "Пляска смерти", созданной им в 1901 году. Механизм рождения ненависти, его безжалостная цикличность, способность безвозвратно втягивать человека-жертву в свой круговорот исследуются драматургом на примере супружеской пары, подошедшей в своей совместной жизни к определенному рубежу - дате серебрянной свадьбы.
Капитан артиллерии Эдгар (артист театра им. Станиславского Михаил Янушкевич), знаток баллистики и автор нераспроданного учебника по этой науке, и его жена Алис (Александра Николаева), в угоду мужу пожертвовавшая актерской карьерой, отбывают добровольное заточение на немноголюдном морском острове. В давно уже осточертевшем обоим обиталище (угрюмая и тесная сторожевая башня) странным образом сохраняется некая доля уюта: светлые подушечки на креслах и диване; подвешенные прямо в комнате летние дачные качели. Казалось бы, люди обречены на ровное и бессобытийное, чисто обывательское существование. Не тут-то было! Нет конца бушеванию нешуточных страстей: любовь и ненависть, привязанность и отвращение, терпение и предательство ведут борьбу по всем правилам военной стратегии. Затишья и перемирия сметаются шквальным огнем взаимных обвинений и угроз. Плохо скрытое презрение сквозит в любой брошенной через плечо фразе.
Бессмысленность и немотивированность вражды очевидна обоим. Понимание этого блестяще отыгрывается Янушкевичем, чей герой с маниакальным упрямством, занудством и убежденностью во вседозволенности ежесекундно донимает жену, мгновение спустя, однако, ожидая от нее помощи и поддержки. Своего апогея разгул низменных страстей достигает с появлением в доме третьего (своего и чужого одновременно) - родственника Алис по имени Курт (Владимир Яворский), своим возникновением на пороге ускорившего процесс нравственного распада двух яростно сражающихся людей, которые составляют нерасторжимое саморазрушающееся целое.
Кривится и каменеет лицо Алис, угрожающе поблескивают линзы очков Эдгара, ядовитый смех сменяется зловещим шепотом и отталкивающими слезами, то искренними, то лицемерными. В финале герои объединяются, чтобы продекларировав: "Перечеркнуть и идти дальше!.." - продолжать жить той жизнью, в которой они мало что вольны изменить.
Спектакль театроведа В. Гульченко отличают внятность и человечность интонации, не подчиняющейся истерии авторского сюжета. Актерскую работу Михаила Янушкевича стоит видеть даже если Стриндберг и его философия вам бесконечно чужды.
Юхан Август Стриндберг (швед. Johan August Strindberg, 1849-1912) - шведский писатель-прозаик, драматург и живописец, основоположник современной шведской литературы и современного театра. Август Стриндберг родился 22 января 1849 года в Стокгольме. Его отец был негоциантом из аристократического рода, мать - служанкой. В 1867-1872 учился в Упсальском университете. В 1872 г. написал свою первую драму «Местер Улуф».
Писатель был трижды женат. В политике придерживался социалистических, даже анархических взглядов, что отражалось и в его литературных произведениях. В начале XX века он был одним из властителей дум западной цивилизации. Приверженность писателя социализму сделала его приемлемым и для властей в СССР и странах социалистического лагеря.
Стриндберг умер 14 мая 1912 года в родном Стокгольме.-27.03.1011. ВНИМАНИЕ!Торрент файл перезалит. Исправлены косяки с битрейтом, поверхностная чистка (которая, надо сказать, мало помогла - качество осталось, хмм... специфическим, мягко говоря), порезано на фрагменты, прописаны теги, корректно отображается время звучания. С предыдущей раздачей несовместимо.
Капитан артиллерии и его жена Алис, бывшая актриса, живут в крепости, стоящей на острове. Осень. Они сидят в гостиной, расположенной в крепостной башне, и говорят о предстоящей серебряной свадьбе. Капитан считает, что ее надо непременно отметить, меж тем как Алис предпочитала бы скрыть от чужих глаз их семейный ад. Капитан примирительно замечает, что в их жизни были и хорошие минуты и о них не следует забывать, ведь жизнь коротка, а потом - конец всему: «Только и останется, что вывезти на тачке и унавозить огород!» - «Столько суеты из-за огорода!» - язвительно отвечает Алис. Супругам скучно; не зная, чем заняться, они садятся играть в карты. В этот вечер все собрались на званый вечер к доктору, но Капитан с ним не в ладах, как и со всеми остальными, поэтому они с Алис дома. Алис переживает, что из-за тяжёлого характера Капитана их дети растут без общества. Кузен Алис Курт после пятнадцатилетнего отсутствия прибыл из Америки и получил назначение на остров в качестве начальника карантина. Он приехал утром, но ещё не появлялся у них. Они предполагают, что Курт отправился к доктору. Слышен стук телеграфного аппарата: это Юдифь, дочь Капитана и Алис, сообщает им из города, что не ходит в школу, и просит денег. Капитан зевает: он и Алис каждый день говорят одно и то же, ему это наскучило. Обычно на замечание жены о том, что дети всегда поступают по-своему в этом доме, он отвечает, что это не только его дом, но и ее, а поскольку он уже отвечал ей так раз пятьсот, то теперь он просто зевнул.
Служанка докладывает, что пришёл Курт. Капитан и Алис радуются его приходу. Рассказывая о себе, они стараются смягчить краски, сделать вид, что живут счастливо, но не могут долго притворяться и вскоре снова начинают браниться. Курт чувствует, что стены их дома словно источают яд и ненависть сгустилась так, что трудно дышать. Капитан уходит проверить посты. Оставшись с Куртом наедине, Алис жалуется ему на жизнь, на тирана-мужа, который ни с кем не может поладить; даже прислуга у них не удерживается, и по большей части Алис приходится самой заниматься хозяйством. Капитан настраивает детей против Алис, поэтому теперь дети живут отдельно, в городе. Приглашая Курта остаться на ужин, Алис была уверена, что в доме есть еда, а оказалось, что нет даже корки хлеба. Капитан возвращается. Он сразу догадывается, что Алис успела нажаловаться на него Курту. Неожиданно Капитан теряет сознание. Придя в себя, он вскоре снова падает в обморок. Курт пытается вызвать врача. Очнувшись, Капитан обсуждает с Алис, все ли супружеские пары так же несчастны, как они. Порывшись в памяти, они не могут вспомнить ни одной счастливой семьи. Видя, что Курт не возвращается. Капитан решает, что и он от них отвернулся, и сразу начинает говорить про него гадости.
Вскоре приходит Курт, который выяснил у врача, что у Капитана склероз сердца и ему надо беречь себя, иначе он может умереть. Капитана укладывают спать, и Курт остаётся у его постели. Алис очень благодарна Курту за то, что он желает добра им обоим. Когда Алис уходит. Капитан просит Курта позаботиться о его детях, если он умрёт. Капитан не верит в ад. Курт удивляется: ведь Капитан живёт в самом пекле. Капитан возражает: это всего лишь метафора. Курт отвечает: «Свой ад ты изобразил с такой достоверностью, что тут и речи быть не может о метафорах - ни о поэтических, ни о каких-либо ещё!» Капитан не хочет умирать. Он рассуждает о религии и в конце концов утешается мыслью о бессмертии души. Капитан засыпает. В разговоре с Алис Курт обвиняет Капитана в высокомерии, ибо тот рассуждает по принципу: «Я существую, следовательно. Бог есть». Алис рассказывает Курту, что у Капитана была тяжёлая жизнь, ему пришлось рано начать работать, чтобы помогать семье. Алис говорит, что в юности восхищалась Капитаном и одновременно была от него в ужасе. Снова заговорив о недостатках Капитана, она уже не может остановиться. Курт напоминает ей, что они собирались говорить о Капитане только хорошее. «После его смерти», - отвечает Алис, Когда Капитан просыпается, Курт уговаривает его написать завещание, чтобы после его смерти Алис не осталась без средств к существованию, но Капитан не соглашается. Полковник по просьбе Алис предоставляет Капитану отпуск, но Капитан не хочет признавать себя больным и не желает идти в отпуск. Он отправляется на батарею. Курт рассказывает Алис, что Капитан, когда ему казалось, что жизнь покидает его, стал цепляться за жизнь Курта, принялся расспрашивать о его делах, словно хотел влезть в него и жить его жизнью. Алис предупреждает Курта, чтобы он ни в коем случае не подпускал Капитана к своей семье, не знакомил со своими детьми, иначе Капитан отнимет их и отдалит от него. Она рассказывает Курту, что именно Капитан устроил так, что Курта при разводе лишили детей, а теперь регулярно бранит Курта за то, что тот якобы бросил своих детей. Курт поражён: ведь ночью, думая, что умирает, Капитан просил его позаботиться о его детях. Курт обещал и не собирается вымещать свою обиду на детях. Алис считает, что сдержать слово и есть лучший способ отомстить Капитану, который ненавидит благородство больше всего на свете.
Побывав в городе. Капитан возвращается в крепость и рассказывает, что врач не нашёл у него ничего серьёзного и сказал, что он проживёт ещё лет двадцать, если будет следить за собой. Кроме того, он сообщает, что сын Курта получил назначение в крепость и скоро прибудет на остров. Курта эта весть не радует, но Капитана не интересует его мнение. И ещё: Капитан подал в городской суд заявление о разводе, ибо намерен связать свою жизнь с другой женщиной. В ответ Алис говорит, что может обвинить Капитана в покушении на ее жизнь: однажды он столкнул ее в море. Это видела их дочь Юдифь, но поскольку она всегда на стороне отца, то не станет свидетельствовать против него. Алис чувствует своё бессилие. Курт прони кается состраданием к ней. Он готов начать борьбу с Капитаном. Курт приехал на остров, не тая злобы в душе, он простил Капитану все его прежние грехи, даже то, что Капитан разлучил его с детьми, но сейчас, когда Капитан хочет отнять у него сына, Курт решает погубить Капитана. Алис предлагает ему свою помощь: ей кое-что известно о тёмных делах Капитана и штык-юнкера, совершивших растрату. Алис радуется, предвкушая победу. Она вспоминает, как в юности Курт был к ней неравнодушен, и пытается его соблазнить. Курт бросается к ней, сжимает ее в объятиях и впивается зубами ей в шею так, что она вскрикивает.
Алис радуется, что нашла шестерых свидетелей, готовых дать показания против Капитана. Курту становится жаль его, но Алис бранит Курта за малодушие. Курту кажется, будто он попал в ад. Капитан хочет поговорить с Куртом с глазу на глаз. Он признается, что врач на самом деле сказал ему, что он долго не протянет. Все, что он говорит о разводе и назначении сына Курта в крепость, тоже неправда, и он просит у Курта прощения. Курт спрашивает, почему Капитан столкнул Алис в море. Капитан и сам не знает: Алис стояла на пирсе, и ему вдруг представилось совершенно естественным столкнуть ее вниз. Ее месть тоже кажется ему совершенно естественной: с тех пор как Капитан заглянул смерти в глаза, он обрёл циничное смирение. Он спрашивает Курта, кто, по его мнению, прав: он или Алис. Курт никого из них не признает правым и сочувствует им обоим. Они пожимают друг другу руки. Входит Алис. Она спрашивает Капитана, как себя чувствует его новая супруга, и говорит, целуя Курта, что ее любовник чувствует себя прекрасно. Капитан обнажает саблю и бросается на Алис, рубя направо и налево, но его удары приходятся по мебели. Алис зовёт на помощь, но Курт не двигается е места. Проклиная их обоих, он уходит. Алис называет Курта подлецом и лицемером. Капитан говорит ей, что его слова о том, что он проживёт ещё двадцать лет и все остальное, что он сказал, приехав из города, тоже неправда. Алис в отчаянии: ведь она сделала все, чтобы засадить Капитана в тюрьму, и за ним вот-вот придут. Если бы ей удалось спасти его от тюрьмы, она бы преданно ухаживала за ним, полюбила бы его. Стучит телеграфный аппарат: все обошлось. Алис и Капитан радуются: они уже достаточно помучили друг друга, теперь они будут жить мирно. Капитан знает, что Алис пыталась погубить его, но он перечеркнул это и готов идти дальше. Они с Алис решают пышно отметить свою серебряную свадьбу. Сын Курта Аллан сидит в богато убранной гостиной дома своего отца и решает задачи. Юдифь, дочь Капитана и Алис, зовёт его играть в теннис, но юноша отказывается, Аллан явно влюблён в Юдифь, а она кокетничает с ним и старается его помучить.
Алис подозревает, что Капитан что-то замыслил, но она никак не может понять что. Один раз она забылась, увидев в Курте избавителя, но потом опомнилась и считает, что можно забыть «то, чего никогда не было». Она боится мести мужа. Курт уверяет ее, что Капитан - безобидный пентюх, неизменно выказывающий ему своё расположение. Курту нечего опасаться - ведь он хорошо справляется со своими обязанностями начальника карантина и в остальном ведёт себя как положено. Но Алис говорит, что напрасно он верит в справедливость. У Курта есть тайна - он собирается баллотироваться в риксдаг. Алис подозревает, что Капитан узнал об этом и хочет выставить свою кандидатуру.
Алис беседует с Алланом. Она говорит юноше, что он напрасно ревнует к Лейтенанту: Юдифь вовсе не влюблена в него. Она хочет выйти замуж за старика полковника. Алис просит дочь не мучить юношу, но Юдифь не понимает, почему Аллан страдает: ведь она же не страдает. Капитан возвращается из города. На груди у него два ордена: один он получил, когда вышел в отставку, второй - когда воспользовался знаниями Курта и написал статьи о карантинных постах в португальских портах. Капитан объявляет, что содовая фабрика разорилась. Сам он успел вовремя продать свои акции, а для Курта это означает полное разорение: он теряет и дом, и мебель. Ему теперь не по карману оставлять Аллана в артиллерии, и Капитан советует ему перевести сына в Норрланд, в пехоту, и обещает свою помощь. Капитан протягивает Алис письмо, которое она отнесла на почту: он проверяет всю ее корреспонденцию и пресекает все ее попытки «разрушить семейные узы». Узнав, что Аллан уезжает, Юдифь огорчается, она вдруг понимает, что такое страдание, и осознает, что любит Аллана. Капитан назначен инспектором по карантину. Поскольку деньги на отъезд Аллана были собраны по подписным листам, провал Курта на выборах в риксдаг неминуем. Дом Курта переходит к Капитану. Таким образом, Капитан отнял у Курта все. «Но этот людоед оставил нетронутой мою душу», - говорит Курт Алис. Капитан получает телеграмму от полковника, за которого хотел выдать замуж Юдифь. Девушка позвонила полковнику и наговорила дерзостей, поэтому полковник порывает отношения с Капитаном. Капитан думает, что дело не обошлось без вмешательства Алис, и обнажает саблю, но падает, настигнутый апоплексическим ударом. Он жалобно просит Алис не сердиться на него, а Курта - позаботиться о его детях. Алис радуется тому, что Капитан при смерти. Юдифь думает только об Аллане и не обращает внимания на умирающего отца. Курт жалеет его. В миг смерти рядом с Капитаном оказывается только Лейтенант. Он говорит, что перед смертью Капитан сказал: «Прости им, ибо не ведают, что творят». Алис и Курт рассуждают о том, что, несмотря ни на что капитан был хороший и благородный человек. Алис понимает, что не только ненавидела, но и любила этого человека.
Август Юхан Стриндберг
Пляска смерти
Действующие лица
Эдгар , капитан крепостной артиллерии.
Алис , его жена, бывшая актриса.
Курт , начальник карантина.
Второстепенные персонажи:
Енни .
Старуха .
Часовой (без слов).
Внутреннее помещение круглой крепостной гранитной башни. На заднем плане – массивные ворота с застекленными дверями, через которые видны морской берег с расположенными на нем батареями и море.
По обе стороны ворот – окна, на подоконниках – цветы и клетки с птицами.
Справа от ворот – пианино; ближе к просцениуму – столик для рукоделия и два кресла.
Слева, в середине сцены – письменный стол, на котором установлен телеграфный аппарат; на переднем плане – этажерка, на ней стоит фотография в рамке. Возле этажерки – кушетка. У стены – буфет.
Под потолком – лампа. На стене возле пианино, по обе стороны от портрета женщины в театральном костюме, висят два больших лавровых венка, перевязанных лентой.
Рядом с дверью стоит вешалка, на ней предметы военного обмундирования, сабли и т. п. Возле вешалки – секретер. Слева от двери висит ртутный барометр.
Теплый осенний вечер. Крепостные ворота распахнуты настежь, вдали виден артиллерист , стоящий на посту возле береговой батареи, на нем – каска с султаном; время от времени в багровых лучах заходящего солнца поблескивает его сабля. Чернеет неподвижная гладь воды.
В кресле слева от столика для рукоделия сидит Капитан , крутя в пальцах погасшую сигару.
На нем – поношенная полевая форма и кавалерийские сапоги со шпорами. На лице – выражение усталости и тоски.
В кресле справа расположилась Алис . У нее усталый вид, она ничем не занята, но как будто чего-то ждет.
Капитан . Может, сыграешь что-нибудь?
Алис (равнодушно, но без раздражения) . Что именно?
Капитан . Что сама хочешь!
Алис . Мой репертуар тебе не во вкусу!
Капитан . А тебе мой!
Алис (уклончиво) . Двери не закрыть?
Капитан . Как тебе будет угодно! По-моему, тепло.
Алис . Тогда пусть их!.. (Пауза.) Почему ты не куришь?
Капитан . Перестал выносить крепкий табак.
Алис (почти дружелюбно) . Так кури послабее! Это ведь твоя единственная радость, сам говоришь.
Капитан . Радость? Что это за штука такая?
Алис . Ты меня спрашиваешь? Мне об этом известно не больше твоего!.. Виски тебе еще не пора?
Капитан . Чуть погодя!.. Что у нас на ужин?
Алис . Откуда мне знать! Спроси Кристин!
Капитан . Почему-то скумбрия еще не пошла; на дворе ведь осень!
Алис . Да, осень!
Капитан . И на дворе и дома! Конечно, с осенью наступят холода – и на дворе и дома, – но полакомиться жаренной на решетке скумбрией с долькой лимона и бокалом белого бургундского весьма недурственно!
Алис . Какое вдруг красноречие!
Капитан . У нас в винном погребе осталось бургундское?
Алис . Насколько я знаю, последние пять лет наш погреб пуст…
Капитан . Ты никогда ничего не знаешь. А ведь нам непременно надобно сделать запасы к серебряной свадьбе…
Алис . Ты в самом деле намерен ее отмечать?
Капитан . Естественно!
Алис . Намного естественнее было бы скрыть от чужих глаз наш семейный ад, наш двадцатипятилетний ад…
Капитан . Дорогая Алис, ад адом, но ведь у нас бывали и хорошие минуты! Так давай воспользуемся отпущенным нам кратким сроком, ибо потом – конец всему!
Алис . Конец! Если бы!
Капитан . Конец! Только и останется, что вывезти на тачке и унавозить огород!
Алис . И столько суеты из-за огорода!
Капитан . Да, именно так; я тут ни при чем!
Алис . Столько суеты! (Пауза.) Почту получил?
Капитан . Получил!
Алис . Счет от мясника пришел?
Капитан . Пришел!
Алис . Большой?
Капитан (вынимает из кармана бумажку, надевает очки, но тут же откладывает их в сторону) . Посмотри сама! Я плохо вижу…
Алис . А что у тебя с глазами?
Капитан . Не знаю!
Алис . Старость.
Капитан . Вздор! Это я-то старый?!
Алис . Ну не я же!
Капитан . Гм!
Алис (проглядывает счет) . Оплатить можешь?
Капитан . Могу; но не сейчас!
Алис . Значит, потом! Через год, когда выйдешь в отставку с крошечной пенсией и будет поздно! Потом, когда тебя вновь одолеет болезнь…
Капитан . Болезнь? Да я сроду не болел, один раз нехорошо стало, вот и все! Я еще двадцать лет проживу!
Алис . У врача другое мнение!
Капитан . У врача!
Алис . А кто же лучше разбирается в болезнях?
Капитан . Нет у меня никаких болезней и никогда не было. И не будет, ибо я умру в одночасье, как и положено старому солдату!
Алис . Кстати, о враче. У доктора-то сегодня званый вечер, слышал?
Капитан (возмущенно) . Ну и что из того! Нас не пригласили, поскольку мы не общаемся с семейством доктора, а не общаемся потому, что не желаем, потому, что я презираю их обоих. Подонки!
Алис . У тебя кругом одни подонки!
Капитан . А кругом одни подонки и есть!
Алис . Кроме тебя!
Капитан . Да, кроме меня, ибо я во всех жизненных обстоятельствах веду себя пристойно. Посему я не подонок!
Пауза.
Алис . Сыграем в карты?
Капитан . Давай!
Алис (вынимает из ящика стола колоду карт и начинает ее тасовать) . Надо же, доктор-то! Сумел заполучить на свой званый вечер военный оркестр!
Капитан (гневно) . А все потому, что стелется ужом перед полковником в городе! Вот именно, стелется! Мне бы такие способности!
Алис (сдает) . Я Герду подругой считала, а она оказалась насквозь фальшивой…
Капитан . Все они фальшивые!.. Какие козыри?
Алис . Надень очки!
Капитан . Не помогают!.. Да, да!
Алис . Козыри пики!
Капитан (недовольно) . Пики!..
Алис (ходит) . Да, как бы там ни было, а жены молодых офицеров сторонятся нас, словно зачумленных!
Капитан (делает ход и берет взятку) . Ну и что с того? Мы званых вечеров не устраиваем, так что никакой разницы! Я вполне могу обходиться один… и всегда обходился!
Алис . Я тоже! Но дети! Дети растут без общества!
Капитан . Ничего, пусть сами ищут, в городе!.. Эту я взял! У тебя остались козыри?
Алис . Один! Эта взятка моя!
Капитан . Шесть и восемь будет пятнадцать…
Алис . Четырнадцать, четырнадцать!
Капитан . Шесть и восемь – четырнадцать… Я, похоже, и считать разучился! И два – итого шестнадцать… (Зевает.) Тебе сдавать!
Алис . Ты устал?
Капитан (сдает) . Ничуть!
Алис (прислушивается) . Музыка аж сюда доносится! (Пауза.) Как думаешь, Курт тоже приглашен?
Капитан . Он приехал утром, так что фрак распаковать успел, а вот к нам зайти не успел!
Алис . Начальник карантина! Здесь что, карантинный пост будет?
Капитан . Да!..
Алис . Как бы там ни было, а он мой кузен, когда-то и я носила ту же фамилию…
Капитан . Велика честь…
Алис . Ну вот что… (резко) оставь в покое моих родственников, если хочешь, чтобы и твоих не трогали!
Капитан . Ну ладно, ладно! Не будем заводить старую песню!
Алис . Начальник карантина – это значит врач?
Август Юхан Стриндберг
Пляска смерти
Действующие лица
Эдгар , капитан крепостной артиллерии.
Алис , его жена, бывшая актриса.
Курт , начальник карантина.
Второстепенные персонажи:
Енни .
Старуха .
Часовой (без слов).
Внутреннее помещение круглой крепостной гранитной башни. На заднем плане – массивные ворота с застекленными дверями, через которые видны морской берег с расположенными на нем батареями и море.
По обе стороны ворот – окна, на подоконниках – цветы и клетки с птицами.
Справа от ворот – пианино; ближе к просцениуму – столик для рукоделия и два кресла.
Слева, в середине сцены – письменный стол, на котором установлен телеграфный аппарат; на переднем плане – этажерка, на ней стоит фотография в рамке. Возле этажерки – кушетка. У стены – буфет.
Под потолком – лампа. На стене возле пианино, по обе стороны от портрета женщины в театральном костюме, висят два больших лавровых венка, перевязанных лентой.
Рядом с дверью стоит вешалка, на ней предметы военного обмундирования, сабли и т. п. Возле вешалки – секретер. Слева от двери висит ртутный барометр.
Теплый осенний вечер. Крепостные ворота распахнуты настежь, вдали виден артиллерист , стоящий на посту возле береговой батареи, на нем – каска с султаном; время от времени в багровых лучах заходящего солнца поблескивает его сабля. Чернеет неподвижная гладь воды.
В кресле слева от столика для рукоделия сидит Капитан , крутя в пальцах погасшую сигару.
На нем – поношенная полевая форма и кавалерийские сапоги со шпорами. На лице – выражение усталости и тоски.
В кресле справа расположилась Алис . У нее усталый вид, она ничем не занята, но как будто чего-то ждет.
Капитан . Может, сыграешь что-нибудь?
Алис (равнодушно, но без раздражения) . Что именно?
Капитан . Что сама хочешь!
Алис . Мой репертуар тебе не во вкусу!
Капитан . А тебе мой!
Алис (уклончиво) . Двери не закрыть?
Капитан . Как тебе будет угодно! По-моему, тепло.
Алис . Тогда пусть их!.. (Пауза.) Почему ты не куришь?
Капитан . Перестал выносить крепкий табак.
Алис (почти дружелюбно) . Так кури послабее! Это ведь твоя единственная радость, сам говоришь.
Капитан . Радость? Что это за штука такая?
Алис . Ты меня спрашиваешь? Мне об этом известно не больше твоего!.. Виски тебе еще не пора?
Капитан . Чуть погодя!.. Что у нас на ужин?
Алис . Откуда мне знать! Спроси Кристин!
Капитан . Почему-то скумбрия еще не пошла; на дворе ведь осень!
Алис . Да, осень!
Капитан . И на дворе и дома! Конечно, с осенью наступят холода – и на дворе и дома, – но полакомиться жаренной на решетке скумбрией с долькой лимона и бокалом белого бургундского весьма недурственно!
Алис . Какое вдруг красноречие!
Капитан . У нас в винном погребе осталось бургундское?
Алис . Насколько я знаю, последние пять лет наш погреб пуст…
Капитан . Ты никогда ничего не знаешь. А ведь нам непременно надобно сделать запасы к серебряной свадьбе…
Алис . Ты в самом деле намерен ее отмечать?
Капитан . Естественно!
Алис . Намного естественнее было бы скрыть от чужих глаз наш семейный ад, наш двадцатипятилетний ад…
Капитан . Дорогая Алис, ад адом, но ведь у нас бывали и хорошие минуты! Так давай воспользуемся отпущенным нам кратким сроком, ибо потом – конец всему!
Алис . Конец! Если бы!
Капитан . Конец! Только и останется, что вывезти на тачке и унавозить огород!
Алис . И столько суеты из-за огорода!
Капитан . Да, именно так; я тут ни при чем!
Алис . Столько суеты! (Пауза.) Почту получил?
Капитан . Получил!
Алис . Счет от мясника пришел?
Капитан . Пришел!
Алис . Большой?
Капитан (вынимает из кармана бумажку, надевает очки, но тут же откладывает их в сторону) . Посмотри сама! Я плохо вижу…
Алис . А что у тебя с глазами?
Капитан . Не знаю!
Алис . Старость.
Капитан . Вздор! Это я-то старый?!
Алис . Ну не я же!
Капитан . Гм!
Алис (проглядывает счет) . Оплатить можешь?
Капитан . Могу; но не сейчас!
Алис . Значит, потом! Через год, когда выйдешь в отставку с крошечной пенсией и будет поздно! Потом, когда тебя вновь одолеет болезнь…
Капитан . Болезнь? Да я сроду не болел, один раз нехорошо стало, вот и все! Я еще двадцать лет проживу!
Алис . У врача другое мнение!
Капитан . У врача!
Алис . А кто же лучше разбирается в болезнях?
Капитан . Нет у меня никаких болезней и никогда не было. И не будет, ибо я умру в одночасье, как и положено старому солдату!
Алис . Кстати, о враче. У доктора-то сегодня званый вечер, слышал?
Капитан (возмущенно) . Ну и что из того! Нас не пригласили, поскольку мы не общаемся с семейством доктора, а не общаемся потому, что не желаем, потому, что я презираю их обоих. Подонки!
Алис . У тебя кругом одни подонки!
Капитан . А кругом одни подонки и есть!
Алис . Кроме тебя!
Капитан . Да, кроме меня, ибо я во всех жизненных обстоятельствах веду себя пристойно. Посему я не подонок!
Пауза.
Алис . Сыграем в карты?
Капитан . Давай!
Алис (вынимает из ящика стола колоду карт и начинает ее тасовать) . Надо же, доктор-то! Сумел заполучить на свой званый вечер военный оркестр!
Капитан (гневно) . А все потому, что стелется ужом перед полковником в городе! Вот именно, стелется! Мне бы такие способности!
Алис (сдает) . Я Герду подругой считала, а она оказалась насквозь фальшивой…
Капитан . Все они фальшивые!.. Какие козыри?
Алис . Надень очки!
Капитан . Не помогают!.. Да, да!
Алис . Козыри пики!
Капитан (недовольно) . Пики!..
Алис (ходит) . Да, как бы там ни было, а жены молодых офицеров сторонятся нас, словно зачумленных!
Капитан (делает ход и берет взятку) . Ну и что с того? Мы званых вечеров не устраиваем, так что никакой разницы! Я вполне могу обходиться один… и всегда обходился!
Алис . Я тоже! Но дети! Дети растут без общества!
Капитан . Ничего, пусть сами ищут, в городе!.. Эту я взял! У тебя остались козыри?
Алис . Один! Эта взятка моя!
Капитан . Шесть и восемь будет пятнадцать…
Алис . Четырнадцать, четырнадцать!
Капитан . Шесть и восемь – четырнадцать… Я, похоже, и считать разучился! И два – итого шестнадцать… (Зевает.) Тебе сдавать!
Алис . Ты устал?
Капитан (сдает) . Ничуть!
Алис (прислушивается) . Музыка аж сюда доносится! (Пауза.) Как думаешь, Курт тоже приглашен?
Капитан . Он приехал утром, так что фрак распаковать успел, а вот к нам зайти не успел!
Алис . Начальник карантина! Здесь что, карантинный пост будет?
Капитан . Да!..
Алис . Как бы там ни было, а он мой кузен, когда-то и я носила ту же фамилию…
Капитан . Велика честь…
Алис . Ну вот что… (резко) оставь в покое моих родственников, если хочешь, чтобы и твоих не трогали!
Капитан . Ну ладно, ладно! Не будем заводить старую песню!
Алис . Начальник карантина – это значит врач?
Капитан . Нет! Что-то вроде гражданского лица, управляющего или бухгалтера, ведь из Курта-то так ничего и не вышло!
Алис . Бедняжка…
Капитан . Который обошелся мне в кругленькую сумму… А уйдя от жены и детей, он покрыл себя позором!
Алис . Не суди так строго, Эдгар!
Капитан . Да, позором!.. И чем он потом там в Америке занимался? А? Не могу сказать, чтобы я особенно по нему стосковался! Но он был приличный юноша, я любил с ним побеседовать!
Алис . Потому что он тебе всегда уступал…
Капитан (высокомерно) . Уступал или нет, а с ним, по крайней мере, можно было разговаривать… Здесь, на острове, ни одна сволочь не понимает того, что я говорю… просто сборище идиотов…
Алис . Удивительно, надо же было Курту приехать как раз к нашей серебряной свадьбе… не важно, будем ли мы ее отмечать или нет…
Загрузка...
